Шторм-вор

– Стоять! – кричали со стены, но у воров хватило ума не послушаться.

Если их схватят, то уведут, как увели мать Моа. Нет уж, проще подставиться под выстрел – так хоть умрешь быстрее.

Турпан услышал, что Моа отчаянно зовет его. Голем тащил ее к зданию через улицу, они уже почти пересекли проезжую часть, но девушка упиралась, не хотела идти без Турпана. Он вскочил на ноги, подхватил очки и оружие и побежал. Взвизгнула эфирная пушка. Турпан ощутил обжигающее дуновение воздуха, когда заряд эфира пролетел мимо него. Затем выстрелил еще один солдат, на этот раз в Ваго. Тот шарахнулся в сторону, уворачиваясь от заряда, наступил на подол своего плаща и рухнул бесформенной грудой, беспорядочно размахивая руками и ногами.

– Беги! – крикнул Турпан девушке. Хорошо, что респиратор заглушил нотки отчаяния в его голосе.

Поколебавшись долю секунды, она все же послушалась и кинулась к зданиям. Турпан пробежал мимо Ваго, сражавшегося с плащом. Вор не остановился – его сейчас слишком волновала собственная судьба.

Раздался очередной выстрел, и опять эфирный заряд прошел мимо, а Ваго тем временем сдернул с себя плащ и вскочил, расправив крылья. Кто-то из солдат выругался, не веря своим глазам, от изумления они даже перестали стрелять – не надолго, но Турпану и Моа этой передышки хватило, чтобы нырнуть в узкий переулок между домами.

Ваго оскалился в сторону солдат, по-звериному обнажив клыки, и во все лопатки рванул следом за Турпаном и Моа в глубь территории призраков.

2. 4

Несколько часов спустя они увидели первого оборотня.

К тому времени начался дождь – ледяной ливень налетел с моря и обрушился на город, будто решил вымыть его дочиста. На безлюдных улицах раздавались только стук капель и плеск воды, между брошенными домами гуляло эхо. У Моа совсем сдали нервы, она то и дело испуганно дергалась, когда ей мерещились шаги или движение.

Турпан, жалея девушку, предложил спрятаться где-нибудь, пока небо не прояснится. С ее хрупким здоровьем она могла заболеть, промокнув под дождем. Но Моа и слышать не захотела о том, чтобы переждать ливень в укрытии. Если они хотят пересечь этот район, сказала она, надо двигаться, пока темно, а дождь пришелся очень кстати – смоет следы. Глупо было бы не воспользоваться этим.

И они пробирались по пустым магистралям, бесшумно перебегая из тени в тень, почти невидимые в темноте – только бледное мерцание очков могло выдать их. Ваго шел впереди, разведывая дорогу. Он обнаружил, что ему это на удивление хорошо удается. Интуиция помогала ему находить места, откуда можно как следует разглядеть, что творится впереди, самому оставаясь незамеченным. Он крался по улицам без единого шороха и прятался за любым мало-маль-ским укрытием с ловкостью, достойной опытного профессионала.

– Посмотри на него. Похоже, он здесь как дома, – как-то заметила Моа.

Турпан нахмурился.

– Это-то меня и беспокоит…

Именно Ваго предупредил их, когда они чуть было не вышли на площадь, полную оборотней, и он же привел их в убежище, откуда они могли наблюдать за противником. Они поднялись на несколько ступенек крытого надземного перехода с одной стороны площади, спрятались за перилами и стали смотреть вниз.

Оборотни целеустремленно трудились, не обращая внимания на дождь. Затаив дыхание от ужаса, Турпан и Моа наблюдали, как молчаливые фигуры неспешно снуют по площади. Если смотреть без очков, то оборотни ничем не отличались от обычных людей. Совершенно не примечательные мужчины, женщины и дети усердно занимались своим делом, только уж больно отстранение они при этом держались – не переговаривались, не смотрели по сторонам. Словно толпа лунатиков с застывшими глазами.

Но сквозь детекторные очки Турпан и Моа видели эту толпу в истинном свете. Из тел оборотней сочился эфир. Зеленовато-желтая энергия, полупрозрачная, как пар, курилась у них над головами, тянулась вслед за ними при движении. Их глаза, рот и ноздри напоминали крохотные пылающие факелы, будто человеческие тела представляли собой сосуды, наполненные призрачным сиянием. Когда оборотень поворачивал голову, частицы эфира отделялись от его лица и медленно угасали в воздухе.

Оборотни разбирали одно из зданий. Хотя они не использовали никаких орудий, строение таяло на глазах, будто было сделано из хлебного мякиша. Медленно, но без видимых усилий, ходячие мертвецы по кирпичику разбирали его.

На дальней стороне площади возвышался пустой пьедестал. Еще недавно на нем стоял памятник. От статуи осталось достаточно, чтобы понять, кого она изображала. Как и все монументы Орокоса, этот представлял собой скульптурный портрет главы Протектората Патриция, правившего городом с вершины Нулевого шпиля. Его изображения стояли повсюду. Широкоплечий, высокий, одет в длинную форменную шинель, застегнутую на все пуговицы от шеи до щиколоток. Турпан всегда считал, что этот наряд неприятно напоминает хирургический халат.