Штормовая пора

Во всяком случае, мы знаем, что Раквере недалеко от Таллина, и эти строки сводки совсем отогнали сон. Хочется ускорить бег часовой стрелки, не терпится дождаться нового дня.

Командир отряда увидел матроса с ветошью в руках и обрушился на него:

— Вы почему не отдыхаете?

— Да так, что-то не спится.

— Не спится, не спится, — сердито повторил Крючков. — Что же, вы завтра днем спать будете?

— Не беспокойтесь, товарищ командир. В Таллин придем и отоспимся.

Рассеивается темнота, и хотя в небе еще не погасли звезды, на востоке проглядывает алая полоса зари.

На катерах заметно движение. Взревут на несколько минут и снова умолкают моторы. Зенитчики пробуют новые автоматы. То тут, то там раздается короткая очередь, и в небо устремляются белые, красные трассы, как искры, вылетающие из костра.

Все катерники одеты по-походному — в больших кожаных рукавицах, на голове — шлемы.

Как и вчера, командир отряда стоит возле пирса, пропуская мимо себя десантников, только теперь это уже не репетиция, а посадка для участия в боевом походе. К нам подходит офицер и вполголоса сообщает:

— Есть сведения, будто противник из Таллина отступает. Наши гонят его вовсю.

— Тем лучше, — замечает командир отряда. — Только не расхолаживайтесь. Надо быть готовыми ко всему.

— Само собой разумеется, — отвечает офицер и идет вперед по узкому деревянному пирсу.

От гула моторов содрогается маленькая гавань. Катера, вспарывая воду, один за другим вылетают на рейд. Прощай, бухта Локса! Курс на Таллин!

Катера идут кильватерной колонной. Белый, пенящийся водоворот остается за кормой! Ну и скорость! Кажется, только птицы могут угнаться за нами!

Волна заливает катера. Автоматчики ежатся, держатся за металлические части. Их основательно вымочило, а на лицах нет и тени уныния.

На горизонте появилась темная полоса. Все шире панорама знакомых мест. И вот уже видны остроконечные шпили над крышами зданий. К широкому асфальтированному Пиритскому шоссе амфитеатром спускается густая зелень. Символическая фигура ангела на памятнике русскому броненосцу «Русалка» простирает к морю руку.

Милый Таллин! Сколько мы о тебе думали! Где только тебя не вспоминали: и в осажденном Ленинграде, и в снежных домиках на ладожской Дороге жизни, и в душных, тесных отсеках подводных лодок у берегов фашистской Германии! С каким нетерпением ждали этого дня и часа балтийские моряки!

Мы знали, что гитлеровцы готовятся отступить и сжигают торговый порт. Теперь мы видим это своими глазами. Чем глубже в гавань втягиваются катера, приближаясь к дымящимся пирсам, тем яснее картина разрушений.

Ни одного уцелевшего здания, ни одного элеватора. Морской вокзал со стеклянным потолком — краса и гордость Таллинского торгового порта — обрушился, точно под собственной тяжестью. Над ним плывут клубы дыма и кирпичной пыли. На пирсах груды машин, они навалом громоздятся одна на другую. Повсюду полыхают пожары и стелется густой едкий дым.

Надо подойти к причалам и высадить десантников, уже давно приготовившихся к броску, но это не так просто.

Куда ни посмотришь — повсюду из воды торчат потопленные корабли и самоходные баржи. Здорово поработали наши балтийские штурмовики и бомбардировщики. В последнее время они за день совершали десятки и сотни боевых вылетов. В результате фашистам не удалось организованно эвакуироваться из Таллина. Под ударами наступающих частей Ленинградского фронта гитлеровцы беспорядочно бежали и искали убежища на островах.

Первым подходит к пирсу катер с минерами-разведчиками. Они выскакивают на берег. В руках щупальца, напоминающие удилища. Словно слепые, минеры ступают осторожно, медленно делают шаг за шагом, выставив вперед свои палки-щупальца.

Морские пехотинцы — как только подходит катер — прыгают на пирс один за другим, берут автоматы на изготовку и исчезают в клубах густого черного дыма.

Не так просто пробираться среди лабиринта машин и различной боевой техники — подорванных танков, зенитных установок, которые стреляли по нашим самолетам и, может быть, только несколько часов тому назад превращены в обломки металла.

У служебных зданий, вернее, у их развалин, нас встречают портовые рабочие.

— Скажите, как поживает Киров? — спрашивает один из них.

Мы переглянулись, не поняв вопроса. Тогда эстонец поясняет:

— Корабль… «Киров»… В газете «Ревалер цейтунг» писали, будто он потоплен. Правда?

— Нет, он жив, и скоро вы его увидите, — отвечаем мы.

— Жив? Это хорошо!

Потом, встречаясь с эстонцами, мы не раз отвечали на этот же самый вопрос. Фашистская пропаганда — газеты, радио — без устали трубила о том, что Балтийский флот уничтожен. Нам показывали в немецких журналах снимки крейсера «Киров», якобы потопленного фашистской авиацией, и портреты летчиков, награжденных железными крестами…

Из гавани наш путь лежал к центру города. Мы обратили внимание на красные флаги, развевавшиеся по ветру, над воротами одного завода.

Откуда они взялись так быстро?

Случайно проходивший человек прислушался к нашему разговору, подошел и стал объяснять: