Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая

– Чудилин! Отбился? Теперь так и лети! Я у тебя прямо по курсу, чуть выше, иду на тебя, пристраивайся! – совсем не гулко, а как обычно, напополам с шумами эфира в наушниках звучит голос Ильи Кутеева.

И точно! Прямо по курсу, с превышением в две сотни метров, в разрывах низкой облачности Андрей видит идущий навстречу самолёт ведущего.

Боевым разворотом Андрей пристраивается к нему.

– Все живы?

– Да… – отвечает Андрей, крутя головой, – а где истребители?

– А ты не видел, что ли? Фрицев отгоняли. Знаешь, сколько их навалилось?

– Да хрен их знает, я так и не понял… На меня три захода сделали. Отбились.

– Я видел, на меня тоже заход сделали. Ч-чёрт, чуть не вляпались! Их четыре пары было. Истребители две пары боем связали, в сторону утащили. Две оставшиеся – на нас накинулись. Да обломались. Ладно, идём домой.

Андрей обернулся назад, и, почувствовав его взгляд, девушка повернула к нему голову, и в ответ махнула рукой: мол, всё в порядке!

Андрей прижал кнопку СПУ:

– Всё хорошо?

– Да, норма!

«Хм… странно… что же это было? Или это ему показалось? Почему голова была, как огромный колодец? Почему по нему эхо металось? Сейчас-то он её слышит, как обычно, ну, может, чуть лучше, чем обычно. А тогда её голос грохотал, как обвал на горном склоне. Что это было-то? И чего только в пылу боя не почудится?!»

Рассуждая так сам с собою, Андрей не заметил, как они подошли к аэродрому. Сели, зарулили. Шестёрка их эскадрильи четверть часа назад завершила посадку – самолёты уже закатили под маскировочные сети, и уже загружали новый боекомплект. Шурку уже растолкали, и она, поджидая их самолёт на стоянке, яростно растирала себе лицо снегом, пытаясь хоть немного взбодриться: поспать ей удалось только полчаса.

Андрей заглушив мотор, отстегнул привязные ремни и парашют, выкарабкался из кабины, помог вылезти Агнии. И только сейчас, стоя рядом с ней на покатом металле центроплана, заметил, что у неё вся нижняя половинка лица перемазана кровью.

Андрей не на шутку испугался:

– Что с тобой, ранило? Об пулемёт ударилась?

– Да ерунда! Осколочек похоже, посмотри, вот где-то здесь, – она подняла лицо вверх и ткнула пальчиком в перемазанный кровью подбородок, – слушай, давай слезем, а? А то здесь скользко!

Андрей споро спрыгнул на землю, схватил её за талию, и легко, как куколку, снял и поставил на землю. Подбежала Шурка:

– Ой, мамочки мои! Тебя что, ранило? Тебе ж к дохтуру надо!

– Да не надо, из-за такой ерунды! – поморщилась Агния, – Андрей сейчас выковырит ножичком и всё!

– Да где? – он наклонился к ней поближе.

– Я ж тебе уже показала! – она снова ткнула пальчиком, – ну! Видишь?

– Ёлки-палки… – Андрей, действительно, увидел торчащий из-под кожи маленький железный осколок, и раскрыл перочинный нож. У него слегка тряслись руки.

– Слушай, может… это… ну, нестерильно там… ножик-то…

– Дай сюда! Нестерильно… Мне это не грозит.

Она отобрала у него нож, нащупала левой рукой осколок, зажала это место пальцами и поморщившись, хладнокровно подцепила ножом край осколка. Шурка, тихо ойкнула, и закрыв глаза ладошками, поспешно отвернулась.

– Агнюш… давай лучше я… – хрипло предложил Андрей.

Короткое и точное движение лезвием…

– Всё! Ничего не надо! Держи свой нож! Шурка, дай снега – утереться.

Шурка зачерпнула снега, сунула снежок ей в руку:

– Ой, Агнюша, ну ты даёшь! Вот это да! Я бы так не смогла! – Александра восхищённо смотрела на вытиравшую с подбородка кровь Агнию.

– Слышь, Шур, там у меня в кабине посмотри: там, похоже, 20-мм снаряд в лафет пулемёта попал. Разнесло прицел, снесло кнопку СПУ, провода вырвало.

Только тут Шурка, наконец, увидела пробоины на фюзеляже, схватилась за голову:

– Ох, ёлки-моталки! Ну, паразиты! Опять всё порушили!! – она повернулась к командиру и сокрушённо всплеснула руками: – да тут снова на полдня работы!

Шурка вскарабкалась на центроплан, заглянула в кабину стрелка:

– Ох, ё-ё-ё! Вот сволочи, а? Точно, в лафет снарядом прилетело! Пол рамы разнесло и искорёжило! Как ты вообще стреляла-то после этого? Ой, да тут в бортах ещё куча мелких осколков застряла! Смотри-ка сь! – она выковыряла из фанерного борта осколок, да тут их десятка два, не меньше! А в тебя-то всего один и попал! Повезло тебе!

Агния в этот момент сосредоточенно выковыривала один за другим несколько мелких осколков из американского бронежилета: они пробили верхнюю ткань, но застряли в бронепластинах. При этом она вполголоса бурчала себе под нос:

– Ага, повезло… Повезло, что на мне эта хреновина напялена. Тяжёлая, зараза, и неудобная – страсть! Но иногда полезная.

Из-под крыла чёртиком вынырнул сержант Веселовский и заорал как оглашённый:

– Ну что, Шурка, бежать тебе опять к Макарычу!

Держась за борт кабины, она настороженно обернулась:

– Это ещё зачем?

– А они, – он кивнул головой на Андрея с Агнией, – тебе ещё не сказали?

– Не-е-е-т…

– За краской беги, дурёха! Звёздочки рисовать!

Она повернулась к Андрею:

– Командир! Так вы что, сбили, что ли, того гада, что этот дуршлаг вам сделал?

– Да сбили, сбили, – добродушно ответил лейтенант, – отлетался гадёныш!

– А кто сбил-то?! Ты, командир, или Агния?