Штрафбат Его Императорского Величества

— Но фарватер заминирован вопреки всем правилам ведения цивилизованной войны!

— У нас разве война? Не знал…

— И тем не менее мины нужно убрать, иначе…

Так… становится любопытно!

— И что же иначе?

— В случае отказа адмирал Нельсон намерен атаковать форты и сам Кронштадт.

— Здрасьте! А не этим ли самым вы занимались последние три недели? Или за это время атаковалка выросла? Так укоротим под корень!

Нет, не понимают иноземцы русского юмора. Спорить пытаются:

— Адмирал всегда держит слово!

— Я тоже держу, господа. А мои условия таковы — в случае безоговорочной капитуляции сэра Горацио ожидает всего лишь расстрел, вешать не буду, обещаю. Остальным предстоит суд, скорый и справедливый.

— Считаете наше положение безвыходным, Ваше Императорское Величество? — англичанин выговаривал слова медленно, видимо, сомневался в моих умственных способностях.

— Отчего же безвыходным? Выходы есть… и не через все из них выносят вперед ногами. Первый я вам подсказал, остальные можете попытаться поискать сами. Впрочем… самый простой — повеситься самостоятельно.

— И это пожелание будет передано сэру Горацио.

Господи, как же они мне надоели!

— Иван Петрович, проводи гостей до баркаса. Иван Петрович? — Не понял, а куда подевался Кулибин?

— Тут я, государь! — Механик явился будто из-под земли и всем видом напоминал обожравшегося сметаной кота. Только не той сметаной, что угостила внезапно расщедрившаяся хозяйка, а ворованной из соседского погреба с риском для жизни. — Звали, Ваше Императорское Величество?

Явно что-то задумал, если перешел на официальное титулование. И ни в одном глазу совести. Выпытывать, где был, не буду — мало ли в чем признается, а так ни о чем не знаю, и совесть спокойна. Слово, опять же, держать надо. А сам Иван Петрович не проговорится — кремень, не человек.

Сопровождающий механика юнга не таков — дай волю, все разболтает. Причем не по злому умыслу, а от общего восторженного состояния. Это замечательно читается по лицу, даже не нужно быть опытным физиономистом. Не знавшие бритвы щеки важно надуты, крохотный нос задран вверх, чувство владения великой тайной распирает грудь и прибавляет росту… И терзают смутные сомнения — будто бы видел этого юнца ранее, но тогда он выглядел много старше и вроде был гусаром. Почему сейчас в морской форме?

— Граф, отведи парламентеров восвояси. И чтоб живыми, слышишь?

— Разве можно иначе? — В голосе Кулибина ненатуральное удивление и неискренняя обида. — И в мыслях ничего такого не держал, государь.

— Не рассуждать!

— Так точно!

— Молчать!

— …

— Что?

— …

— Ах да, молчать не обязательно. Выполнять!

Юнга съежился от строгого окрика, предназначенного вовсе не ему. Трусоват? Или тут естественная робость храбреца и удальца пред начальственным взором? Сам, помнится, не любил…

— Кто такой будешь?

— Юнга дивизии Синего Флага Денис Давыдов, Ваше Императорское Величество!

Документ 22