Штрафбат под Прохоровкой. Остановить «Тигры» любой ценой!

«Пантера» с подбитым гусеничным траком повернулась на девяносто градусов и застыла корпусом. Экипаж вражеской машины стал спешно разворачивать башню в сторону оборонительного рубежа, который к этому времени стало заволакивать дымом.

Древесные завалы, устроенные осколочно-фугасными снарядами 75-миллиметровых орудий «пантер», занялись огнем. Смолистая древесина под солнечным зноем разгоралась стремительно, заполняя дымной завесой лесные прогалины и опушку. Дым висел в воздухе, но не стелился по самой земле, давая штрафникам лазейку для дыхания, но затрудняя врагу прицеливание.

Одна из вековых сосен рухнула прямо позади танка младшего лейтенанта Ремезова. Произведя выстрел, тот скомандовал механику-водителю задний ход, но машина уперлась кормой в мощный ствол, который заклинило между соседних деревьев, словно закрытый шлагбаум.

Дерево пружинило, отчего танк, попав в неожиданно возникшую преграду, начал пробуксовывать, увязая гусеницами во все более углублявшихся колеях песчаного грунта. Машина натужно надсаживала моторы, и ствол с треском поддавался, но слишком медленно. Счет времени шел на драгоценные секунды. Видя, что они теряются, младший лейтенант Ремезов предпринял отчаянный маневр, скомандовав полный вперед.

Вопреки ожиданиям врага и своих же товарищей, «семидесятка», взревев двигателями, выскочила прямо в лоб, на наступавшие немецкие танки. Преодолевая бруствер, она подскочила, задрав кверху переднюю часть корпуса и ствол, затем ухнулась вниз, соскользнув, словно катер по высокой волне, и тут же взяла резко влево, пытаясь уйти из фронтального сектора прицеливания «пантер».

В тот самый момент, когда экипаж «семидесятки» в отчаянном рывке преодолевал переднюю сторону периметра защитного «кармана», в сторону Т-70 с противоположного правого фланга ухнула та самая «пантера», которой Ремезов сбил прицел своим точным выстрелом.

XV

Бронебойный снаряд угодил в то самое место, где пару секунд назад находился экипаж, бодаясь своей кормой с сосновым завалом. Мощная взрывная волна взметнула кверху огромные стволы деревьев, швырнув их дальше в глубь заполненного дымом леса с такой страшной силой, что несколько сосен, оказавшихся на их пути, переломились пополам, обрушившись вниз своими игольчатыми верхушками.

«Семидесятка» младшего лейтенанта Ремезова, выжимая все лошадиные силы из своих карбюраторных моторов, уходила влево. В этот момент младший лейтенант изо всех сил своего выносливого молодого организма вращал левой рукой рукоять зубчатого механизма поворота башни, а правой регулировал угол наклона орудия.

Спаренный с орудием пулемет наводился параллельно, и Ремезов открыл из него огонь сразу, как только в амбразуре прицеливания мелькнули черные точки залегших в выгоревшем поле немецких автоматчиков. Башенная броня гудела от ливневого града автоматных и пулеметных пуль, который нескончаемым звоном обрушился на «семидесятку».

Крайняя на левом фланге «пантера», двигавшаяся прямо в лоб, произвела по экипажу Ремезова запоздалый выстрел, который с ревом прошел не более чем в метре позади стремительно уходящей влево машины. Курсовой пулемет вражеского танка успевал быстрее. Из щели в литой наклонной плите, прикрывавшей переднюю часть корпуса немецкого танка, без остановки изрыгалось пламя, осыпая правый бок «семидесятки» длинными пулеметными очередями.

Дерзкий рывок экипажа танка младшего лейтенанта Ремезова оказался для врага настолько непредсказуемым и вызывающим, что приковал к себе внимание и прицелы практически всех немецких машин.

Две «пантеры», находившиеся на самых края линии немецкой атаки, тут же среагировали на траекторию движения русского танка, скорее инстинктивно, чем следуя логике боя. Стволы фашистских машин устремились вслед за ним. Но башни «пантер» поворачивались медленнее, чем двигалась Ремезовская «семидесятка».

Стремясь уйти от возможного попадания вражеского снаряда, экипаж повел танк по диагонали, в обход левого края фашистского фланга. Маневр своих товарищей поддержали остальные. Машина старшего лейтенанта Панкратова после первого выстрела сразу же откатилась назад, сместившись в сторону, где был устроен запасной «карман». Это место заволокло дымом, и командиру дозора пришлось нелегко, разбираясь в смотровые амбразуры с тем, что происходит на поле боя.

Когда дым развеялся, Панкратов увидел впереди, как раз перед своей позицией, застывшую поперек вражескую машину, которая вертела башней в сторону быстро перемещавшейся «семидесятки» Ремезова. Панкратов тоже не рассуждал, руки и все тело делали свое дело, выдавая доведенные до автоматизма движения. Подкалиберный достать из ящика, стоявшего тут же, возле правого, ножного спуска орудийной стрельбы. Открыть казенную часть затвора, дослать снаряд в канал, закрыть затвор. Четыре секунды… Навести орудие в выставленный на обозрение бок фашистской «кошки». Четыреста метров, не больше… Вот и кресты, для удобства прицеливания… Огонь…

XVI