Штрафбаты по обе стороны фронта

Итак, я стал рядовым 9-го отдельного штрафного батальона 1-го Украинского фронта. С нами провели ускоренный курс обучения по основным военно-тактическим дисциплинам, сформировали роту в количестве 250 человек. Мы приняли военную присягу и направились на передовую. Снова на марше: к этому времени фронт отодвинулся далеко на запад, и нам пешком пришлось его догонять. Марш был слишком похож на тот, который мы уже проделали, когда догоняли контрразведку. Так же шли без оружия и почти без котлового довольствия, если не считать скудного сухого пайка. На время остановки нам хотелось попасть к добрым хозяевам в надежде на приличную еду. В этом отношении у меня уже был опыт, ребята это заметили и старались войти со мной «в пай».

Сейчас точно не припомню, сколько длился этот марш, но не менее 15–20 дней. Добрались мы до предгорья Карпат, прошли города Коломыю. Станислав и оказались в тылу 18-й армии, где и получили боевую задачу: необходимо было выбить немцев из занимаемой ими долговременной и хорошо укрепленной обороны в гористой местности предгорья Карпат с последующей заменой нас кадровым гвардейским батальоном, который «топтался» здесь более двух месяцев. Обещали артиллерийскую поддержку и немедленную замену, как только мы займём три линии траншей противника.

Нам выдали оружие, боеприпасы и ночью привели в боевые порядки батальона. В течение следующего дня нам разрешили вести наблюдение за противником непосредственно из окопов, ознакомив с отдельными ориентирами и огневыми точками. При этом предлагалось самим наметить удобные пути для атаки, планируемой на следующую ночь. Для разминирования мест предполагаемой атаки в нашей зоне и перед обороной противника в помощь нам выделялся взвод сапёров.

Ночь, 20 июня 1944 года. Стояла погожая летняя погода. По сигналу красной ракеты мы пошли в атаку. Рассвет ещё не наступил. Наш взвод в броске следовал за первым и вторым взводами, я ориентировался по фигурам бегущих впереди бойцов.

Момент атаки для противника оказался внезапным. Немцы в панике отступили, и мы заняли три линии траншей. Но вскоре, поняв, что против них действуют немногочисленные силы, да еще и не поддержанные артиллерийским огнём, немцы перегруппировались и силами двух батальонов перешли в контратаку, открыв при этом ураганный миномётный и пулемётный огонь. Первые контратаки противника были отбиты, но наши ряды быстро таяли. Задание мы выполнили, но бой продолжался. Командование кадрового батальона, осознав, что против него действуют силы двух батальонов, поддержанные самоходками «Фердинанд», даже не пыталось заменить нас или хотя бы помочь своими силами для отражения контратак.

Мы продолжали нести потери, а потом, как часто бывает на фронте, всё вдруг стихло. Мы стали ждать команды отвода в тыл. Я был на правом фланге в группе из четырёх человек. Обстановка была неясной и тревожной. Никаких приказаний от взводного не поступало, и мы сами решили выяснить, что же происходит на нашем участке. Почему так долго продолжается зловещая тишина? Может быть, о нас забыли? На все эти вопросы вызвался ответить наш товарищ, бывший старший политрук, направившись к командиру взвода. Мы продолжали вести наблюдение, стараясь себя не обнаруживать. Старший политрук что-то долго не возвращался, мы даже стали грешить, не забыл ли он о нас.

Было ясно, что позиции, которые мы отбили у противника в результате ночной атаки, снова перейдут к немцам, иначе нельзя было объяснить затянувшуюся тишину: вблизи нас не было ни наших, ни немцев. Не имея приказа, мы, три человека, вооружённые винтовками и гранатами, не могли оставить свои позиции и стали готовиться к бою. Вряд ли мы могли долго продержаться, но другого выхода не было. Мы снова и снова внимательно искали пути выхода из траншей и не находили никакой возможности: плотное проволочное заграждение, за которым сразу начиналось минное поле, исключало наш безопасный уход. То же самое было и перед нашими позициями, а сапёрному делу никто из нас не был обучен. Итак, круг замкнулся. Посовещавшись, мы приняли решение: при появлении немцев вступить в бой, а последними фанатами подорвать себя. Возможность повторно попасть в плен я для себя полностью исключал.

Неожиданно мы увидели своего товарища, который ходил на разведку: он бежал во весь рост, крича на ходу, что все позиции заняты немцами, и что они скоро будут здесь. Он выбежал из окопа в поле и сразу же был сражён автоматной очередью. Вскоре появились немцы, их было человек семь или восемь. Не спеша, пригибаясь, они двигались в нашу сторону. Мы слышали их разговор, нас разделяло не более 5-6-ти метров. К счастью, они нас не видели. Мы бросили в них но фанате. После этого наступило кратковременное затишье, и, не дожидаясь, пока подойдут основные силы врага, я выскочил из окопа на бруствер и пролез через проволочное заграждение. За мной последовал другой штрафник, но пополз он в противоположном направлении и вскоре подорвался на мине. Третий, видимо, остался в окопе.