Штрафник-«охотник». Асы против асов

Герман Вольф поймал на вираже в прицел Як-7Б и ударил длинной очередью из пушки и скорострельных синхронных пулеметов. Поток раскаленного свинца и стали пропорол «руссише флигер» от носа до хвоста. Объятый пламенем истребитель рухнул комком бесформенного пламени. Его летчику спастись не удалось.

Но оставшиеся три «яка» продолжали яростно атаковать звено «Мессершмиттов-109», сковывать их маневры, уводить все дальше от уже потрепанных «пешек».

Вольф несколько раз ловил в перекрестье силуэты Як-7Б и жал на гашетки, но огненные трассы проходили чуть в стороне. Зато сам он уже несколько раз получал то в борт, то в крыло порцию горячих «гостинцев». В очередной раз посмотрев на бензочасы, «Haarig Wolf» — «Седой Волк», отметил, что топлива хватает только на возвращение на свой аэродром.

— Wir mussen wieder front! Fliege zurük! — Мы должны убираться прочь! Летим обратно!

Четыре «Мессершмитта» Bf-109F-4 на пикировании набрали скорость и оторвались от преследования. На бреющем полете они вернулись на свой аэродром…

* * *

Это было неделю тому назад. С тех пор многое переменилось. Сталино был оставлен под натиском превосходящих сил русских.

Майор Вольф потерял свой истребитель в одном из последних боев за Сталино, немцы, правда, переименовали его в Юзовку, «восстановив историческую справедливость». Его изрядно поредевший «штаффель» базировался на полевой площадке в районе поселка Моспино. Оттуда они вылетали на перехват русских бомбардировщиков «петляков» и страшных «Иль-цво». Русские становились все сильнее. И дело было уже не в том, что самолеты Советов становились все лучше по качеству производства, мощи брони и вооружения. Летчики большевиков стали увереннее, жестче в боях. Они стали лучше владеть своим оружием.

И для Германа Вольфа каждый боевой вылет стал напоминать смертельную игру в «кошки-мышки».

В одной из таких «игр» он чуть было не проиграл.

В том вылете его «шварм»[39] нарвался на двух «Аэрокобр». Несмотря на двойное превосходство в численности, майор Вольф проиграл практически сразу. А все потому, что незнакомый немецкому асу майор Волин, ведущий пары стремительных «ястребков», использовал тактику «воздушных охотников»!

«Аэрокобры» зашли от солнца, трюк старый, но простой и действенный. И слепящие лучи вытянулись, превратившись во вспышки трассирующих пуль и снарядов. Смертоносные огненные щупальца коснулись крыльев и фюзеляжа одного из мадьярских «Фридрихов». Тот на мгновение остановился, словно ударившись в невидимую стену, завалился на крыло и закрутился в штопоре, объятый пламенем. По ушам Вольфа стеганул «Schrei der kurz von dem Tode» — предсмертный крик. Таких майор Люфтваффе наслышался достаточно и за годы войны на Восточном фронте, и раньше — начиная с Польши в 1939-м.

— Zum Angriff! — В атаку! — рыкнул «Einzammen Wolf» — «Одинокий Волк», чтобы хоть как-то вывести из оцепенения двух оставшихся ведомых. — Держаться всем вместе!

Но это помогло мало. В следующие несколько минут земля и небо превратились в бешеную круговерть, перечеркиваемую вспышками трассеров. Советские и немецкие самолеты вычерчивали в небе стремительные, угловатые фигуры боевого пилотажа. Только так, маневрируя с просто запредельными перегрузками, можно было уклониться от вражеского огня или самому занять удобную позицию для стрельбы. От рева моторов закладывало уши. Герман Вольф отчаянно орудовал ручкой управления и педалями, не обращая внимания, как сочится кровь от закушенной от боли из-за перегрузок губы. Весь мир сузился до размеров коллиматорного прицела Revi, в котором мелькали стремительные силуэты атакующих «Аэрокобр». Это уже не походило на рыцарский поединок.

— Mein Flugzeug brennt! Ich bin verwundet! — Мой самолет горит! Я ранен! — это уже кричал несчастный Вильгельм Кравитц в своем последнем пике.

Оставшийся в живых чертов мадьяр струсил. Он переворотом через крыло ушел на пикирование и, набрав скорость, на бреющем покинул место боя.

Герман Вольф снова глухо зарычал и быстро огляделся. Он остался один против двух русских «охотников». Да они сейчас порвут его в клочья!

— Zum Teufel! — К черту! — Рука сама рванула красный рычаг аварийного сброса фонаря, а тело перегнулось через борт кабины.

Вольф упруго оттолкнулся и вылетел из кабины за секунду до того, как огненные трассеры краснозвездных «кобр» разнесли его самолет в клочья. Упругий воздушный поток подхватил пилота, ударил в спину и закружил. Небо — земля, небо — земля… Но Вольф сумел стабилизировать падение, распластался «звездочкой», раскинув руки и ноги, и дернул за вытяжное кольцо парашюта. Над головой раздался хлопок, болезненно-резко дернуло тело в подвесной системе. И квадратные метры тонкого, но прочного шелка наполнились упругим воздухом.

* * *