Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

Когда капитан услышал, что перед ним штрафники, пыл его сразу поугас. Козырнув и буркнув что-то вроде «хлопцы – молодцы», артиллерист ретировался к своим орудиям, попутно уточняя с двумя сопровождавшими его лейтенантами, командирами батарей, возможность использования спасенных от огня запасных выстрелов.

Расчет младшего лейтенанта Воронова использовать честно добытые ящики со снарядами не успел. Немецкие минометчики, расположившиеся в конце улицы, зафиксировав скопление вражеских офицеров, ударили сразу из нескольких стволов. Рев налетающих мин заставил всех искать укрытие, и только расчет Воронова деловито готовил свою «полковушку» к стрельбе прямой наводкой.

Точное попадание вражеской мины прервало эту добротную ратную работу. Орудийный щит, полуоси, станина пушки – все перевилось в жгуты, перекорежилось. Восстановлению не подлежит. А вот из расчета никого не задело. Опять чудеса, будничные, фронтовые… Так Воронов со своими оставшимися в строю подчиненными временно перестали быть артиллеристами, до дальнейших распоряжений переквалифицировавшись в автоматчиков в составе аникинского взвода.

XIV

Доставленные в расположение продукты и боеприпасы сразу оживили обстановку во взводе. Кто-то из бойцов, особенно те, кто помоложе, жадно накинулись на еду, в момент опустошили от тушенки консервные банки. Уже через несколько минут уныло вышкрябывали ножами и ложками жир с жестяных стенок, ожидая, пока Липатов, применяя чудеса арифметики, по справедливости поделит имевшиеся в наличии сосиски.

Липатов ломать голову не стал, а на весу отмерил три равные веревки сосисок. Каждая их них получилась почти с полтора метра. Вызвав командиров отделений, он торжественно вручил по полтора этих мясных метров, поручив дележку провести своими силами по подразделениям.

Бойцы поопытнее с тушенкой расправиться не торопились. Сговорившись по двое, по трое, уже сложившимися товарищескими компаниями, затевали варить суп. В одном из полуразрушенных подвалов по соседству обнаружили водопроводную воду, за счет чего пополнили запасы питьевой воды и решили насущную проблему приготовления горяченького – согревающего кишки и душу варева.

То здесь, то там в развалинах, служивших местом для привала взвода, развели костерки, предусмотрительно укрытые под защитой наиболее крепких из уцелевших стен. В дровах недостатка не было. Тут же под руками, среди куч щебня и битого кирпича, валялась целая и поломанная мебель, шкафы, набитые тряпьем, столы, стулья, доски и балки потолочных перекрытий.

Обнаружить себя перед вражескими наблюдателями бойцы не боялись. И кварталы, примыкавшие к Шпрее с севера, и противоположный берег были затянуты дымной пеленой, которую подпитывали дымными струями тут и там тлевшие и догоравшие пожары. В этой сочившейся вдоль улиц и домов, пропитывавшей квартал за кварталом, сплошной пелене копоти, чада и гари совершенно невозможным оказывалось распознать дымок, поднимавшийся от костра, зажатого между выложенными в два ряда кирпичами – подставке для котелков, в которых булькало ароматное варево, распространявшее вокруг ни с чем не сравнимый запах мясного супа.

XV

Тушенку старшина выдал отменную, со свежими, порционными кусками мяса, утопленного в ароматный, в меру посоленный жир. Но казенной приправы армейским кулинарам было мало. Из вещевых мешков запасливых знатоков солдатского супа бережно изымались заветные кулечки с драгоценными солью, горошинами черного перца, стопочками лаврового листа, реквизированными при оказии из продуктовой лавки и припрятанными на случай.

Вот случай и представился здесь, в виду Рейхстага и кипящей от разрывов реки, которую не сегодня-завтра форсировать. Кто знает, кому из этих бойцов доведется насытить свои пустые желудки в следующий раз, а кого костлявая досыта накормит в наступлении пулей или осколком.

Липатов был мастер приготовления этого окопного блюда и теперь колдовал над рядом из сразу четырех котелков, выстроенных на кирпичах над невысоким, но жарким огнем. У рачительного замкомвзвода по данному поводу оказались в заначке и несколько картофелин, и две головки лука, и морковка, быстро и ловко почищенные и по-товарищески поделенные на четыре равные доли.

Аникин на правах командира пригласил к походному камельку младшего лейтенанта Воронова и ящичного Носенко, и теперь они ожидали приготовления горячего, уминая командирский задел трофейных сосисок, распределенных Липатычем перед супом.

И вот Липатов, кряхтя и потирая руки от предвкушения удовольствия, снял пробу с кипящей в его котелке жидкости.

– Ух, хороша Маша!.. – проговорил он многообещающе. – Еще секунду, и готово будет!..

Тут от группы бойцов, собравшихся у другого костра в кружок количеством человек в десять, отделился паренек и направился к сидевшим на кусках досок Аникину и Воронову. Подошедшим оказался Безбородько.

– Разрешите обратиться, товарищ командир! – бодро отчеканил парнишка.

– А-а! Безбородько! – приветливо отозвался Аникин. – С чем пожаловал? Небось флягу мою принес?