Штрафники. Люди в кирасах

Когда задержанного увели, Парадашвили еще раз прочитал документы. В подлинности партизанского удостоверения сомнений не было. И если бы Сушко отдал оружие сразу, то, возможно, капитан повел бы себя иначе. Алексей же, ответив на его вопрос отрицательно, совсем не подумал о возможности роковых последствий.

Впрочем, и капитан, будь он контрразведчиком опытным, нашел бы способ быстро проверить свои подозрения. Но Парадашвили появился в дивизии совсем недавно и человека с «той стороны» видел впервые. И если уж разбираться в тонкостях его переживаний, то надо сказать, что в глубине души ему очень хотелось, чтобы задержанный все-таки оказался шпионом. И пока он шел на узел связи, то старался поддерживать в себе недоверие к человеку, сидевшему теперь в подвале. Все еще надеясь, что в штабе армии о нем ничего неизвестно, капитан позвонил в особый отдел.

Разговор разочаровал его: задержанного приказали доставить немедленно и лично. Но так как время было позднее, то капитан решил подождать до утра.

4

Утром дверь подвала открыл знакомый солдат.

— Ну, пошли, партизан. Позавтракаешь и поедешь дальше.

— Я же говорил, — обрадовался Алексей. — Стал бы шпион идти к вам в лапы. Эх вы, контрразведчики!

— Всяко бывает, — ответил солдат.

Они вышли во двор. Стояло раннее мартовское утро. Глубокие фиолетовые тени ложились от домов и заборов. Морозец пощипывал уши, а небо было чистое, ясное, словно вымытое. Во дворе стояло несколько машин, возле них возились шоферы, разогревая моторы, и солдаты, грузившие имущество. Среди шума моторов и голосов людей Сушко вдруг услышал звонкую песню синицы, призывавшую «покинуть сани и готовить телегу».

Алексей глубоко вдохнул морозный воздух и улыбнулся: «Скоро весна!..» После завтрака солдат провел его к подъезду, выходившему на главную улицу. Тут стояла крытая брезентом полуторка, в кабине дремал шофер, а на тротуаре стояли два солдата и курили. По улице проносились машины, спешили на восток группы беженцев, в каком-то дворе неподалеку оглушительно ревели самоходки, разогревая моторы.

Ждали капитана. Солдаты вели свой, только им понятный разговор. Вдруг на окраине города звонко захлопали зенитки. Все разом подняли головы: высоко в голубом небе плыл серебристый самолет. Белоснежные шары снарядных разрывов сопровождали его неторопливый полет.

Один из солдат, молодой, веснушчатый паренек, придерживая рукой шапку, чтобы не свалилась, крикнул другому:

— Рама! Высоко идет… Боится, подлюга…

Второй, скуластый пожилой мужчина, ответил:

— Высматривает, гад… Сегодня будет делов.

— Нам-то ладно: в тыл поедем, — удовлетворенно заметил первый.

На крыльце в белом полушубке, с планшеткой через плечо, появился Парадашвили. Он тоже взглянул на медленно плывший самолет и махнул перчаткой:

— Садись!

Машина тронулась. Алексей прислонился спиной к кабине и через плечи солдат, сидевших у борта, видел убегающую назад дорогу, нерасчищенные тротуары, деревья вдоль них, дома. Через полчаса они выехали на шоссе.

Солдаты, сидевшие рядом на ящиках и о чем-то разговаривавшие, вдруг забеспокоились и стали показывать куда-то назад. Алексей передвинулся к ним поближе.

— Начинается… — обратился к нему пожилой солдат и показал в небо.

Всмотревшись, Алексей тоже заметил далеко сзади черные точки вражеских самолетов. Они шли широким клином.

— Восемнадцать штук!.. — крикнул молодой солдат, обладавший, по-видимому, хорошим зрением.

— Сейчас, гады, начнут швырять, — проговорил старший.

— Пока неизвестно, — возразил Алексей, — может, и мимо пройдут.

Но вот, приблизившись, самолеты развернулись вдоль шоссе и стали перестраиваться для бомбометания. Они вытянулись в линию, повисли один над другим, образуя ступеньки гигантской лестницы. Она висела над шоссе, постепенно снижалась и приближалась.

Движение на шоссе сразу же ускорилось. Алексей видел, как в кузовах мелькнувших мимо машин люди изготавливались к стрельбе. В кабине, видимо, тоже почувствовали опасность, так как машина рванулась и пошла быстрее. А самолеты приближались, их зловещие силуэты теперь четко вырисовывались на голубом небе, и рев моторов все нарастал, подавлял все другие звуки.

Алексей, кажется, физически чувствовал, как приближается смерть, никак не мог решить, что нужно делать. Он с нетерпением ждал, что шофер вот-вот свернет в сторону, но машина все неслась вперед. К своему ужасу, Алексей заметил, что свернуть она не могла, так как по обеим сторонам шоссе тянулись высокие валы снега. Спрыгнуть с машины на таком ходу тоже не могло быть и речи.

Однако молодой солдат отважился это сделать и перекинул ноги за борт. Пожилой бросился к кабине и стал стучать изо всей силы кулаком. Машина, однако, не сбавляла скорости.