Штрафники. Люди в кирасах

— Нет, не оставим, — возразил Валентин. — Ты еще в карцере не сидел, так помолчи. А тебе, Артист, придется все-таки доказать, кто ты. Сегодня ты увидишь настоящую фашистскую рожу. Она тебе не будет говорить «пан Беда, битте», как когда-то в Харькове. Да ты не бойся, — заговорил вдруг Валентин с издевкой, — я не убью тебя в бою, хотя сделать это очень просто. Мы поступим иначе, — обратился он к Алексею и Косте, словно спрашивал у них согласия. — Ты поползешь рядом со мной. Будешь прикрывать. А в случае чего, — Валентин кивнул на ребят, — они с тобой рассчитаются.

— Точно, Валька, — согласился Шубин, — пусть понюхает. А уж мы тебя не упустим…

— Нельзя так, ребята, — возражал Алексей, но его никто не слушал.

— Ребята, — взмолился Беда, — пожалейте. Не виноват я, честное слово, не виноват… Меня заставили… Я не сумею это… Честно, не сумею. Я никогда не был в таком бою… — выкрикивал он.

— В штаны разок наложишь — это ничего, — сказал Валентин. — Штаны отмыть можно, а совесть — никогда.

— Вы не имеете права! — вдруг закричал Беда. — Я майору пожалуюсь, это шантаж, бандитизм…

— А вот это ты видел?

Беда понял, что сопротивляться бесполезно. Он замолчал, уронил голову на руки и вздрагивал, словно плакал. Жалость и омерзение вдруг охватили Алексея. Еще пять минут назад он был готов найти какое-нибудь компромиссное решение просто потому, что ему не хотелось видеть Вальку таким жестоким, но теперь, пораженный подлостью Беды, он не мог защищать его. Он был уверен, что если бы Тимофей честно признался раньше, Валентин, может быть, и не обошелся бы с ним так жестоко. Теперь же другого выхода не было, и он сказал:

— Не надо, Костя. Он не такой дурак, как мы думаем. А ты, Беда, запомни: подло не только то, что ты сделал в лагере. Еще подлее ты вел себя сейчас. Но будет так, как тут решили. Ты пойдешь вместе с нами. Заглянешь хоть раз смерти в глаза. От этого люди становятся чище. А сделать что-либо такое… Впрочем, мы и не дадим. Будь уверен.

— Ладно, кончили, — решил Шубин, убирая свой котелок. — Пошли по местам.

Когда разошлись по своим ячейкам, Алексей подошел к Валентину:

— Валька! Может быть, иначе надо было…

Бухаров протирал автомат и на слова Алексея долго ничего не отвечал.

— Иначе? Возможно. Но ты сам, кажется, увидел, что иначе — значит неправильно. А «языка» брать предложил, конечно, не для того, чтобы Беду проверить. Просто досадно стало, что два офицера не видят простейшего решения.

— Рискованно все-таки. Личные счеты как-никак. Бой. Все может случиться. Может, что другое придумаем?

— Другого уже ничего не будет. Три дня остается без сегодняшнего.

— Пошлем его вперед, а? Сами сзади, чтоб не сорвался?

— Испортит все, подлец. Да и не хочу. Знаешь, что Стрепетов сказал: к Герою, говорит, представлю, если «языка» приведешь.

Алексей удивленно уставился на друга и после раздумья сказал:

— А ты, оказывается, честолюбив, Валька!

— Есть такая слабость… Разве не замечал?

— Не замечал, — сдержанно ответил Алексей и отошел на свое место.

6

Солнце опускалось к горизонту. В воздухе еще было тепло. Но земля уже остыла, и прикосновение к ней, сыпучей и холодной, было неприятным. Давно и нудно били минометы. Пришли пулеметчики прикрытия. Они располагались в стрелковых ячейках, наскоро приспосабливая их для стрельбы. Появились бойцы, выделенные для усиления штурмовой группы. Одни из них молча сидели в траншее, другие как ни в чем не бывало потихоньку разговаривали и даже смеялись, словно и не им через минуту предстояло идти в бой. Алексей смотрел на них и думал о том, как все-таки трудно понять человеческий характер. Чему они улыбаются? Неужели они совершенно не думают о предстоящем бое и совсем не боятся? И почему вон тот солдат сидит, так отрешенно опершись головой на руки, сжимающие автомат? Вспомнил родных? Страшно? Или просто устал?

Валька тоже сидел рядом с Бедой и что-то рассказывал ему, словно между ними ничего не было. Подошел Шубин.

— Сейчас начнется, Лешка. Не забыл: ползти как можно быстрее, «ура» не кричать, не стрелять, работать прикладом. Если ворвемся — крой вперед по ходу сообщения и закрепляйся. И следи, как договорились. От Артиста не отставай и ему не давай…

Передали команду «Приготовиться». Они поправили каски, потуже затянули ремни, в последний раз проверили оружие. Валентин проделал все это заученными движениями, спокойно. Беда суетливо щупал карманы, подсумок, одергивал гимнастерку.

Алексей взял в левую руку автомат, в правую — гранату и чуть отогнул чеку. Как всегда в такие минуты, он почувствовал, как мелкая отвратительная дрожь охватывает его тело. Стиснул зубы, напрягся — дрожь отступила. Взглянул на Валентина, тот уже положил руки на бруствер, приготовился к прыжку. Его глаза холодно блеснули из-под каски.

— Ну, поехали, — скорее понял, чем услышал он слова Валентина.