Штрафники не кричали: За Сталина!

«И дело не в самом по себе приказе, как это иногда представляют, ставшем спасительным, а в том, что он совпал с настроением великого множества сражавшихся на фронте. Надо было, чего бы это каждому из нас ни стоило, упереться. И уперлись. Уперлись в Сталинграде, Воронеже, Новороссийске. Из мрака и ожесточения, которые были в наших душах (Пушкин, размышляя о том, что решило дело в 1812 году, назвал это „остервенением народа“), и родилась та сила сопротивления, с которой так победоносно наступавшие немцы справиться не смогли, сломались» [34].

Рожденные чрезвычайной обстановкой лета 1942 г., штрафные формирования существовали, тем не менее, и тогда, когда такая чрезвычайность миновала, до самого завершения войны. Отступление Красной Армии уже в ходе Сталинградской битвы сменилось преимущественным движением на запад, но необходимость сурово, в соответствии с требованиями военного времени и в то же время справедливо обойтись с оступившимися оставалась, пока не стихли последние бои. Известно, что при подготовке в 1945 г. к войне с Японией на Забайкальском фронте из офицеров 26-й окружной школы снайперов был сформирован постоянный состав отдельного штрафбата [35]. Правда, воевать ему не пришлось: из-за скоротечности войны батальон не успели укомплектовать переменным составом.

Заградительные отряды были расформированы почти на год раньше, в октябре — ноябре 1944 г.

…Шестьдесят с лишним лет назад стихла военная гроза, и сегодня, перебирая письма с воспоминаниями бывших штрафников, испытываешь какое-то незнакомое ранее щемящее чувство. Многих фронтовиков уже нет на свете, но их боевые будни — суровые, полные испытаний — вот они, в таких вот немудрящих строках.