Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция «Черный туман»

Скорее всего, размышлял Радовский, по предположениям немцев, реальный район падения Ла-5ФН находится где-то в другом конце Чернавичской пущи. А группу Радовского держат возле хутора Малые Васили для того, чтобы воспрепятствовать возможным действиям поисковых групп Советов. Следовательно, они – не основная группа. Настоящий поиск ведут те десять, которые прибыли вместе с этим любителем Чайковского и Рахманинова. Именно через него, через лейтенанта Шмитхубера, Радовскому была передана информация о том, что советский истребитель упал на своей территории, но Советы якобы об этом пока не знают. Чушь. А вот то, что они – группа-дублер, очень похоже. Группа отвлекающего маневра. И засветиться они здесь должны были в первый же день. А он спутал все карты, запретив лейтенанту Шмитхуберу выходить на связь. Таким образом, роль группе Радовского отводилась довольно простая: принять на себя возможный удар Советов и связать боем их поисковую группу, если она здесь вдруг появится. Ну а если она появится не здесь, то их быстро перебросят туда, куда это будет необходимо. То же самое было и под Вязьмой в сорок втором, когда в руках Радовского фактически уже находилась штабная группа 33-й армии во главе с командармом Ефремовым[11]. Но и тогда немцы придумали многоходовую комбинацию с вариантами-дублерами. Правда, впопыхах все варианты запустили одновременно. Побоялись упорства русского генерала, который шел напролом и вот-вот мог выскользнуть из ловушки. В лесах вокруг кочующего «котла» тогда действовали многие ведомства и разведки самых различных служб. В итоге штабную группу уничтожили из орудий и минометов, а оставшихся в живых добил пехотный батальон. Иногда выстрелами в упор. Как во время ликвидации партизанских деревень. Словно и не существовало приказа захватить управление армии в целости и сохранности. А может, что-то существенное произошло в окружении фюрера и русскую карту из игры просто-напросто выбросили. Ведь и сейчас к русским относятся с недоверием. Где они, четвертые батальоны? ^{3} Хотя и трех уже нет. Русским по-прежнему не просто не доверяют, русских боятся. Потому что четвертый батальон может оказаться многочисленнее и сильнее первого, второго и третьего вместе взятых. А если учесть, что он будет находиться на фланге, который не защищен…

Радовский посмотрел на карту. Советский истребитель, скорее всего, упал восточнее, откуда они только что пришли. В лесу за Чернавичами. На карте в той части пущи обозначены обширные болота и пустоши. Пустоши – это луга. Иногда заболоченные. Но сверху не видно, что они не пригодны для посадки, и пилот, если он был жив и все еще управлял поврежденной машиной, мог соблазниться именно этими площадками.

Возле дома, где остановился Радовский и где квартировали минометчики, их ждал обер-фельдфебель. Этот наверняка воюет с тридцать девятого, взглянув на фигуру вытянувшегося перед ним старого солдата, подумал Радовский.

До вечера он снарядил две разведгруппы и развел их для переправки на ту сторону болот, в тыл к Советам. Переходить предстояло вечером, когда начнут сгущаться сумерки, или ночью, когда стемнеет совсем.

А остальных, после приема пищи и короткого отдыха, он вывел в лес северо-западнее Малых Василей, где находился, судя по карте, другой хутор. Дороги сейчас туда не было. Но в протоках местные прятали лодки-долбленки, и добраться до Закут, как и до примыкавших к хутору островков не залитого водой леса, особого труда не представляло.

Глава одиннадцатая

Рассвет в то утро наступил позже обычного срока. Дождь не прекращался, и он, казалось, занял все пространство между небом и землей и начал, как затянувшиеся холода, проникать в душу.

Самолет они нашли сразу, как только рассвело.

Всю ночь они обшаривали Винокурню, но так ничего и не нашли. А на рассвете потянуло ветерком. По воде побежала синеватая сумеречная рябь, и сразу же принесло запах бензина. Пахло из-за очередной протоки. Но дамбы туда не было.

– Чуешь, – толкнул Рогуля Калюжного, – бензином пахнет. Тут такого раньше не было. Я ж тебе говорил, что он где-то здесь упал. Вот и по воде мазут плывет.

– Иди за лодкой, – приказал Калюжный.

Рогуля посмотрел на восток, откуда растекался по округе тусклый серый свет начинающегося утра, и сказал:

– Бабы-то на хуторе, должно быть, воют. Подумают – перестрелялись. Искать кинутся. Моя хватится – винтовки на стене нет. Твоя – пистолета. Всё сразу и поймут.

– Побегают-побегают и успокоятся. Мы ж не перестрелялись.

– Все одно до утра надо на хутор вернуться. Мало ли что… Каминцы могут объявиться. И меня начнут таскать. И тебя поволокут: кто? откуда? Этим в руки только попади.

– Давай, бегом за лодкой. Если кого живого найдем, заберем. А нет, вернемся по-тихому. Бабам чего-нибудь набрешем.

– Скажем, что к девкам в Закуты ездили, да? – усмехнулся Рогуля и вздохнул. – В это они, между прочим, сразу поверят.

– Что, красивые девки в Закутах?

– А у нас тут на хуторах так: в Чернавичах женихи, а в Закутах да в Василях – девки. Вот мы туда и сбегали.