Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция «Черный туман»

С собою он отобрал шестерых. Все как один они теперь стояли перед ним и сдержанно посматривали то на него, то на капитана Гришку. Темников держал у ноги трофейный МГ с круглой коробкой на пятьдесят патронов. Рядом – его неразлучный второй номер Лучников. Колобаев радостно шарил пальцами по прицелу снайперской винтовки. Старший сержант Численко смотрел под ноги, словно раздумывая, куда в очередной раз он попал со своим ротным. Фельдшер Екименков и старик Добрушин, которого Воронцов взял как коновода.

В шеренге Нелюбина стояли тоже шестеро. Нелюбин привел своих чуть позже. В строю стояли: Звягин, Пиманов, Морозов, Чебак, санинструктор Янович, Сороковетов.

– Меня зовут Капитан. Или просто – Гришка. Можно – капитан Гришка. Все. Так и обращаться. – Гришка выдержал паузу. – А теперь слушай боевую задачу. Но перед тем, как я ее озвучу, предлагаю всем подумать и решить, если у кого нет уверенности в себе, можете вернуться в роту. Никаких последствий для вас это иметь не будет. Повторяю: если кто-то из вас плохо себя чувствует или сомневается в своих силах, выйти из строя.

Строй не шелохнулся.

– Что ж, хорошо. Не зря вам доверяют ваши командиры. Наша задача состоит в следующем…

Почему именно их сдернули из второго эшелона выполнять чужую работу? Этот вопрос стыл в глазах и старшего сержанта Численко, и пулеметчика Темникова, и связиста, а теперь коновода Добрушина. Эту же думу думал и сам Воронцов.

Майор Радовский утром на рассвете стоял на плацу, отсыпанном серым гравием, и наблюдал, как офицеры выравнивают взводные колонны. В лес с ним пойдет только первый взвод. И то не в полном составе. Двадцать человек. Самые подготовленные. Самые надежные. Остальные – в оцепление.

Это был уже третий состав его роты особого назначения. Формировал он ее уже по новым штатам как Abwergruppe Schwarz Nebel (абвергруппу «Черный туман»). Однако своего номера она не имела и числилась как учебное строительное подразделение. Отчасти название соответствовало им. Строить пришлось немало. К казарме, размещенной в здании школы, пристроили столовую, где за тремя солдатскими столами мог теперь одновременно разместиться целый взвод. Пришлось вдобавок ко всему отремонтировать мост через речушку, чтобы по нему свободно ходили полуторки и «сорокапятки» с передками, нагруженными артиллерийскими зарядами. Что же касается учебы, то вот уже три месяца во взводах усиленно штудировали следующие дисциплины: парашютную подготовку, топографию и ориентирование на местности, методы наблюдения и сбора разведданных, подрывное дело и методы саботажа, стрелковую подготовку, рукопашный бой, методы маскировки, методы отрыва от преследования и перехода линии фронта.

Последнее, как казалось Радовскому, сейчас для его первого взвода было особенно важным. Действовать предстояло в болотистой местности, по которой, по сути дела, проходила линия фронта. Но, поскольку болота и бездорожье исключали сплошную линию обороны с той и с другой стороны, она имела характер отдельно расположенных опорных пунктов. Как правило, это были деревни, сухие высоты и островки лесистой местности. Опорные пункты, в свою очередь, выстраивались в некую линию, а точнее, в линии. Но эти противостоящие линии были настолько условны и порою имели такую причудливую конфигурацию, что некоторые укрепленные деревни, где, согласно разведданным, оборону держал взвод егерей, по сути дела, вписывались в линию обороны русских, и, наоборот, песчаные холмы, возвышавшиеся за спиной у горных егерей, занимали Советы. Таким образом, линию фронта, пусть даже условную, возможно, переходить им предстояло довольно часто.

Где он упал, этот русский истребитель, немцы толком не знали. Но у Радовского на этот счет уже сформировалась своя версия. Из разговора с Брукманном и Шмитхубером он понял, что подбитый Ла-5ФН новейшей конструкции с секретным оборудованием и вооружением упал все же на территории, занятой или контролируемой Советами. Хотя об этом, возможно, те еще и не знают. Вот почему бережливые и человеколюбивые немцы доверили эту сверхсекретную и сверхважную операцию ему, майору Радовскому, и его группе.

Что ж, оставалось гордиться и изо всех сил стараться выполнить порученное. Другого варианта ни у него, ни у его людей не было.