Штрафники Сталинграда. «За Волгой для нас земли нет!»

– Валяй, – разрешили ему. – А воевать будешь вдвоем с политруком. Кстати, ты имеешь право сам продлять срок пребывания в штрафной роте. Вот и действуй.

– Не за что им прибавлять. И потом, я не судья, чтобы приговоры выносить.

– Хватит рассуждать! Решай сам и не лезь с пустяковыми вопросами.

– Ничего себе пустяки, – злился Елхов. – Нашли вершителя судеб, верховного прокурора. На губу посадить, это можно, а срок прибавлять…

На другом конце провода уже бросили трубку

– Виктор, звякни в политотдел, – попросил он Воронкова. – Может, подскажут что-то поумнее.

Воронков обрадовался возможности поговорить лишний раз с коллегами, напомнить о себе и своем рапорте. Но политработники ответили невнятно, их можно было понимать как хочешь. Лично для себя Воронков также не услышал ничего интересного и разочарованно положил трубку на рычаги.

– Ну, чего там твои болтуны? – спросил Елхов.

– Ничего конкретного.

– Ладно, сами разберемся.

Кроме того, следовало назначить несколько командиров отделений из вновь прибывших штрафников. Энергичный деятельный Елхов в людях разбирался слабовато. Зачастую руководствовался первыми впечатлениями. Капитану не понравился разжалованный командир батареи Саша Бызин. Держался, по мнению Елхова, слишком уверенно и вину свою не признавал. В то же время на ротного произвел хорошее впечатление бывший сапер Мысниченко. Капитан, не задумываясь, предложил его кандидатуру.

– А что? Бывший командир саперной роты, уж отделение потянет.

– Надо проверить, – осторожно заметил Воронков, – с Маневичем посоветоваться.

Елхов сморщился, как от кислого. Он, получив по новому положению всю полноту власти, мог не оглядываться на политработников, влезавших куда надо и не надо. Елхов не терпел возражений ни с чьей стороны. На новой должности отдалился и от Сергея Маневича, который был слишком независим и мог ляпнуть неприятные вещи прямо в лицо. Скрепя сердце, позвал лейтенанта. Тот ничего не знал о случае с симуляцией, но высказал другое опасение:

– Не уверен, что он сработается с подчиненными. Проявлял трусость, людей ни во что не ставил.

– Это, возможно, домыслы. Штабной майор на мине подорвался, вот Пашке Мысниченко все грехи и вспомнили.

– Ну, давайте назначим.

– И танкиста Лугового тоже, – подсказал Елхов.

– Я против.

– Почему?

– Темный он какой-то.

– Что конкретно в нем не нравится?

– Все. Морда, усы, трусость, которую он проявил.

– Ты уж слишком придираешься, – сощурил глаза капитан. – Тебе тоже такую формулировку навесили, когда судили. Храбрым не называли, а скорее, наоборот.

Маневич хотел ответить по привычке резкостью, но сдержался. Воронков не любил взводного, по натуре он был полной противоположностью смелому и открытому лейтенанту. Когда ротный и Маневич не ладили друг с другом, Воронков чувствовал себя спокойно.

– Меня судили за отступление без приказа, – буркнул лейтенант. – Уж лучше Бызина командиром отделения назначить. Толковый парень.

– Твой толковый парень батарею немцам бросил, удирал, аж пятки сверкали. Пусть рядовым воюет, а Луговой возглавит отделение. Все, разговор закончен.

– Есть, – козырнул Маневич. – Я могу идти?

– Шагай.

Сергею Маневичу не понравилось напоминание о прошлой судимости. Свою вину он искупил, получил ранение, зачем старое ворошить? Елхов менялся на глазах. После удачного взятия высоты и умелого вывода роты из окружения авторитет капитана значительно вырос. По слухам, его хвалил командир дивизии, ожидал дальнейших смелых действий и представил к ордену.

Люди прибывали каждый день, количество личного состава перевалило за триста человек. Имелось свое делопроизводство, печать, финансовая часть, недавно выделили десять повозок с лошадьми. Елхова приглашали на совещания наравне с командирами крупных подразделений. Роту называли штурмовой, приводили в пример, а капитан заявлял:

– Ударим не хуже, чем под Деде-Ламином.

При этом он забывал, какие оглушительные потери понесли при взятии высоты. Известность шла не на пользу когда-то скромному комбату. Он совершенно не посчитался с мнением Маневича, когда назначил двух новых командиров отделений. Лейтенант расстроился и хотел поделиться невеселыми мыслями с Ходыревым. Однако тот был слишком возбужден.

– Сергей, ко мне девушка пришла. Отпусти на пару часов.

– Иди к Елхову, он теперь все решает. Командиров отделений нам самолично подсунул.

Борис его не слушал, бежал в ротную канцелярию. Разрешение получил без труда, даже до утра.

– Хватит времени? – важно спросил Елхов.

– Так точно. Спасибо, товарищ капитан.

– Орел, таких надо в командиры двигать, – сказал Елхов после его ухода. – А то заелись некоторые.

Воронков понял, ротный имеет в виду Маневича, и поддержал нужный настрой командира.

– Да, лейтенант что-то не того…