Штрафной удар сердца

Елена смотрит на Алекс и замечает пролетевшую тень на лице подруги, почти незаметную складку между бровей и дернувшиеся уголки губ. Бедняжка, ей и правда ничего не светит, скорее всего, это последний год, после которого с коньками придется попрощаться. Двадцать лет – возраст почти критичный, и, если до него добиться хороших результатов не удалось, дальше уже не получится, особенно при проблемах с дисциплиной и самоконтролем. А Алекс то и дело срывается, потом сидит на диетах, теряя время и силы. Для фигуристки в ней все стало «слишком». Она резко выросла, раздалась в бедрах, а аккуратный бюст вспух до почти устрашающих размеров. Ей все хуже удавались обязательные элементы, отчего Алекс приходила в отчаяние, а тренер уже готов был отказаться от нее. Таня тоже чует неладное и потому торопливо пытается разрядить обстановку.

– Конечно, надо отрываться. Только если мы сильно оторвемся, кто же нас потом пришьет?

Секундная пауза, а потом они начинают смеяться, нервически, почти с истерикой. Таня лежит на спине и дрыгает в воздухе ногами, Елена закрывает лицо руками, а Алекс гогочет, словно молодая гусыня. Напряжение, тяжелые мысли – все отступает перед молодой беззаботностью. И только где-то в глубине души еще тлеет крохотная червоточина неопределенности, смешанная со страхом и желанием что-то исправить, повернуть назад, туда, где еще была такая возможность.

Алекс вновь оглядывается на бассейн и даже приподнимается, щурясь и вглядываясь вдаль. Складка между ее бровей проступает все отчетливее.

– По-моему, там что-то происходит, – говорит она. Подруги оборачиваются на здание бассейна, где у дверей действительно начинается какая-то заполошная возня.

– Да, что-то есть, – соглашается Таня и испуганно добавляет: – Но это же не может быть?..

– Не мели ерунды, – обрывает Алекс. Ошалев от собственной смелости, Таня показывает ей средний палец. Подруги вновь хохочут, но смех быстро прерывается, поскольку каждой стало не по себе. Алекс решительно поднимается, отряхивает спортивные штаны и толстовку и, подхватив рюкзак, командует:

– Пошли, посмотрим.

Они торопливо пересекают газон, игнорируя тропинки и не думая, что, если их застукают за этим святотатством, головы точно не сносить. У дверей уже собралась небольшая толпа, а вахтер делает жалкую попытку остановить напирающих любопытствующих, но его попытки настолько неубедительны, что его просто сносят. На первом этаже пройти к цели уже невозможно, коридор перегорожен директором и охранником. Девушки, не сговариваясь, сворачивают на лестницу и бегут к вышкам. Двери на втором этаже не запирают, никому не приходит в голову выстроить охрану там. Алекс несется первой, Таня и Елена находятся в арьергарде, не отставая от своей предводительницы. Продираясь сквозь толпу, они вваливаются в распахнутые двери бассейна, принимая в лицо привычный удар влажного, смешанного с хлоркой воздуха. Они пробегают по коридору, сквозь душевые, раздевалки и выскакивают на втором этаже. Стеклянное ограждение не мешает видеть происходящее внизу.

Там, у самого края бассейна, лежит тело парня с раскинутыми в стороны руками. Его голова слегка свешивается с бортика, на безвольной шее острым углом торчит кадык. Багровая лужа расплывается по белой плитке, затекая в швы и расплываясь в прозрачной воде красным облаком. По безжизненной позе и вытянутым конечностям легко догадаться, что парень внизу окончательно и бесповоротно мертв.

Сейчас

Было невыносимо душно. Я оттянул ворот рубашки и подул на грудь, но легче стало лишь на какую-то долю секунды. Спина была абсолютно мокрой, ткань прилипала к коже, мне казалось, что от меня разит потом, как от лошади. Вдвойне невыносимее было то, что рядом, в шаговой доступности, синела поверхность тепловатой воды, так и маня к себе: мол, брось, Стас, и ты, и я знаем, чего ты хочешь на самом деле. И я бы прыгнул, честное слово, скинув с себя одежду и обувь. Мешали разве что две вещи: работа и свеженький труп, кровь с разбитой головы которого текла в воду.

Еще час назад, приехав на вызов, я подумал, что это будет не просто очередное дело, а какая-то муть, где все запутается с самого начала, начнут совать палки в колеса, в итоге оно закончится висяком. Первично осмотрев тело парня, я лишь вздохнул. Дело не просто пованивало, а смердело со страшной силой.

Я знал это лицо с закатившимися голубыми глазами, один из которых налился кровью и выглядел особенно жутко. Но даже смерть не сумела обезобразить парня так, чтобы он выглядел неприглядно.