Штрихкод греха

— Ничего, ничего. Я уже пришла в себя, не беспокойтесь. Я же понимаю, что спрашиваете вы не из праздного любопытства, вам надо это для дела. Просто… Моя девочка, моя Таисочка, когда узнала о смерти Вари, очень встревожилась. Она ведь тогда была на преддипломной практике в другом городе. Она мне все говорила, она всем нам говорила, что Варя погибла неспроста, что все это было подстроено. И все это устроил ее муж, этот Константин!

— А она рассказывала вам, почему у нее возникли такие подозрения? — спросила я.

— Нет, нам с мужем она ничего не говорила о своих мыслях на этот счет. Может быть, она рассказывала брату и сестре, не знаю. Я знаю только то, что она стала разыскивать этого самого Константина, ну, мужа Вари. Что-то она хотела у него выяснить, — сказала женщина.

— А Константин что же? Он пошел на контакт с вашей дочерью?

— Ох, да не знаю я, встретились они или нет! Ведь с Таисочкой тогда все это и случилось!

— Как же все это произошло, Клавдия Олеговна? Как умерла ваша дочь? Простите, можете не отвечать, я вас понимаю.

— Да что уж теперь, — женщина махнула рукой, — в общем, Таечка пошла на какую-то встречу. И с нее она уже не вернулась…

— А велось ли следствие по поводу ее смерти? — спросила я.

— Наверное, — безучастно произнесла женщина, — мне сказали, что у нее оторвался тромб. Но я так думаю, что не в тромбе дело. Просто мне так сказали, чтобы я подумала, что… даже не знаю. Ведь в кафе, куда она ходила на встречу с кем-то, ее видели с каким-то мужчиной. Вот и… Ну скажите, какой такой тромб может оторваться в молодом возрасте?

— А Таисия чем-то болела? Какие-то заболевания у нее были? — спросила я.

— Да не было у нее никаких заболеваний! — воскликнула женщина. — Она здоровая была, спортом занималась, в бассейн на плавание ходила.

— Простите за такое уточнение, а что показало вскрытие? — спросила я.

— Не знаю я! Меня ведь почти месяц отпаивали всякими лекарствами. Вот и сейчас время от времени приходится…

С этими словами женщина достала из настенного шкафчика флакон и открыла крышку. Запахло валокордином.

Накапав капли, Клавдия Олеговна добавила воды из кувшина и в несколько глотков проглотила лекарство.

— Извините, — сказала она через некоторое время.

— Это вы меня извините, — сказала я.

— Знаете что? — вдруг сказала женщина. — Вам лучше поговорить об этом с моими детьми, с Галей и Володей. Галя работает недалеко отсюда. У нее есть небольшой магазинчик, «Марья-искусница» называется. Это так называемый хэнд-мэйд, то есть вещи, сделанные своими руками. Там чего только нет! И мыло ручной работы, и свечи, и текстильные куклы, и много чего другого. Галочка и сама увлекается всем этим, и вот решила она, что неплохо будет, если выставлять все это на продажу. Так что поговорите с ней. А мне сейчас надо мужу лекарство давать, у него все по часам расписано.

— Да-да, конечно, Клавдия Олеговна, — я встала и направилась к выходу. — Еще раз извините за то, что пришлось расспрашивать вас о таких трагических событиях.

Я вышла из подъезда и, пока направлялась к своей машине, размышляла об услышанном от матери Таисии.

«Просто череда каких-то трагических случайностей. Сначала друга Константина Бартелеймонова осуждают за драку со смертельным исходом. Почти тут же или очень скоро сестра Бориса Варвара выходит замуж за Константина. Она затем попадает в автомобильную катастрофу, а Бартелеймонов продает шикарную квартиру Веретенниковых. Но стечение обстоятельств продолжается. Близкая подруга Варвары, что-то заподозрив, ищет встречи с Бартелеймоновым. И умирает от тромбоза. Перед этим она отправляется на встречу с кем-то. Готова поспорить на что угодно, что этим „кем-то“ был Константин Бартелеймонов».

Я открыла дверь в магазин «Марья-искусница» и вошла в помещение. Небольшое по размеру, оно было уставлено шкафами со стеклянными полками, в которых были выставлены самые разнообразные изделия ручной работы: куклы и всевозможные зверюшки — медвежата, котики, собачки, зайчики, обезьянки. Кроме того, в витринах находились материалы для скрабукинга, валяния, флористики, нитки для вышивания, полимерная глина и многое другое.

Я перешла к стене, на которой висело красивое покрывало в стиле лоскутного шитья. Не полюбоваться им было просто невозможно.

Я подумала, сколько же труда стоило мастерице создать такое, без преувеличения, произведение искусства.

— Вам нравится?

Я обернулась и увидела высокую, немного полную молодую женщину с русыми волосами.

— Да, очень нравится, — сказала я.

— Это моя работа, — сказала женщина, — однажды я начала шить в стиле пэчворк и уже не смогла остановиться.

— Это ведь очень трудоемкая работа, — заметила я, — подбирать цвета, ткани, стачивать.

— Да, работа кропотливая, — согласилась женщина, — но когда начинает вырисовываться изделие, чувствуешь такую радость, такое удовлетворение!

— Простите, вы здесь работаете? — спросила я.

— Я хозяйка этого магазина.

— А-а, так это вы Галина?

— Да, — несколько удивленно ответила женщина. — А откуда вы знаете, как меня зовут? Мы с вами вроде бы незнакомы… или знакомы?