Штука

Дети! И не просто дети – ребята из третьего отряда, сидят в кружок вокруг трех свечных огарков, беседуют… Да нет, не просто беседуют! Они же показывают друг другу какое-то представление! С помощью грубо, наивно сделанных тряпичных кукол, одна из которых гротескно напоминает моего Клоуна…

– …А ты не боишься темноты? – зловещим мальчишеским голосом вещал Лже-Клоун.

– Нет, я боюсь только своего призрака… – тоненьким голоском отвечала бледная кукла с нарисованными глазами.

– Как же можно бояться своего собственного призрака?! – недоумевал Лже-Клоун. – Призраки бывают только у мертвых!

– Когда призраки у мертвых – это совсем не страшно, – печально сказала девочка. – Мертвым нечего бояться. Гораздо хуже, когда к тебе придет твой собственный призрак…

– Ха-ха-ха! – издевательски воскликнул Лже-Клоун. – Уж ко мне-то он точно не придет! А если придет – я ему покажу…

– А, ну – попробуй! – высунувшись за угол предложил Клоун. – Ты осмелился смеяться надо мной, и за это жестоко поплатишься!

Нет, братцы, я просто не мог отказать себе в удовольствии немного пошутить! Тем более, когда представился такой изумительный повод, а публика столь благодарна!

Благодарная публика разразилась визгом и воплями. Я, конечно, стразу же вынырнул из-за угла, пытаясь сгладить произведенный эффект лучезарной улыбкой. Но крики ужаса мгновенно сменились криками восторга. Мне с трудом удалось убедить почтеннейшую публику вести себя потише: сюда могли нагрянуть взрослые.

– Это вряд ли… – сказала моя старая знакомая – Катя.

– Это еще почему? Вам теперь все позволено? По ночам гулять, в подвалы прятаться…

– Просто лагерь закрывают, – невесело пояснил белобрысый мальчишка, и я даже вспомнил, что его зовут Артем.

– Как – закрывают? – не понял я.

В голове вертелись варианты: то ли детей отправляют на зиму по домам, то Обитель вообще решила сменить прикрытие…

– Какие-то важные дядьки приезжали, – сказал Артем. – Вроде бы продали лагерь…

– Как это – продали?

– Ну… Земля здесь, оказывается, очень дорогая, а они даже не знали. А как прознали – сразу примчались. Говорят, гипермаркет строить будут. С гостиницей и развлекательным центром…

– Но… Как же вожатые, директор?

– А что они могут? Вот, если бы завхоз был живой…

Это прозвучало, как намек. Хотя, конечно же, ничего такого про Матвеича дети знать не могли. Как, однако, поворачивается дело…

– И что же вы собираетесь делать? – спросил я.

– А ничего, – сказал за всех Артем. – Отправят нас по домам – и все…

– А у кого нет дома? – насуплено поинтересовался худощавый длинноволосый парень.

Ребята загалдели, выясняя отношения. Я почувствовал, что меня настойчиво тянут за рукав. Оглянулся – Катя. Совсем не по-детски смотрит в глаза, делает пальцем знак: «тихо!»

Послушался. Мы отошли в сторону, туда, где было совсем темно, и лиц уже не видно.

– Он знал, что вы сюда придете, – сказала Катя таким тоном, что волосы готовы были стать дыбом, и мне пришлось вспоминать, что я давно уже не слабак.

– Кто? – пробормотал я.

– Вы тоже знаете. Вот!

Маленькая рука вложила мне в ладонь клочок бумаги.

– Идите туда. И уходите прямо сейчас, а то ребята вас не выпустят. Они вас так ждали…

От последних слов в груди что-то екнуло. Так ждали… Да, братцы – это дорогого стоит, поверьте! Слабаков редко кто ждет. Дети всегда тянутся к сильным. С ними интереснее, они веселее, у них есть то, что заряжает детскую душу энергией и желанием как можно скорее стать такими же сильными и свободными…

Ну, хватит философии.

– Спасибо… – тихонько сказал я Кате, но та уже растворилась в темноте.

Взглянул напоследок в сторону ночной компании. Другой мир, свои тайны, и нет им никакого дела до опасностей, грозящих миру взрослых.

Ну и правильно.

Вздохнул и тихонько направился к выходу. Желательно выбраться из лагеря до рассвета…

3

Матвеич имел все основания тщательно заметать следы. Охота на нас вряд ли прекратилась, а теперь, когда Тихоня, наконец, дорвался до вожделенной власти, наши шкуры вообще ничего не стоят.

Вышел из здания вокзала. Хорошо бы умудриться не привлечь к себе внимания милиции. Только ведь по закону подлости, когда специально стараешься быть незаметным, начинает казаться, будто все вокруг с подозрением пялятся на твою персону.

Глубоко вздохнул – и загнал дурацкие мысли подальше. Мне – к левому крылу.

Медленно иду, любуясь утренним небом и дрожа от холода. По идее должен заболеть – хотя есть мнение, что люди в экстремальных ситуациях не болеют. Так – тихо умирают некоторое время спустя…

А вот и те, кто мне нужен. Двое бродяг расселись на ступенях, задумчиво курят какую-то дрянь. За несколько метров уже доносится характерный, крепкий запах. Но, будете смеяться – я с завистью смотрю на их грязные, сплошь драные куртки и вязаные шапочки.

Молча сажусь рядом. Один из бомжей, похожий на спившегося актера, с благородной трехдневной небритостью, небрежно передает мне сигарету без фильтра. Наплевав на природную брезгливость, беру, делаю затяжку. Таковы правила игры, так идет опознавание «свой-чужой». Мне очень надо быть своим.