Штука

– Спасибо… – бурчу в ответ. С треском вырываюсь из цепких объятий, падаю на землю.

– Не больно? – непосредственно интересуются парнишка, отпирая калитку.

– Все в порядке… – суетливо вскакиваю, отряхиваюсь и пытаюсь протиснуться в дверной проем раньше, чем мальчик откроет дверь полностью…

– Э-э! – кричит он вдогонку. – Вы сумку забыли.

Бегом возвращаюсь назад, чувствуя, как гуляет ветер в разорванных на заднице джинсах. Сумка нахально висит, зацепившись за железные шипы, и до нее не допрыгнуть. Снова ставлю ящик на ящик, лезу на эту сомнительную, шаткую конструкцию. Снимаю злополучную сумку. Из-под клапана торчит, ухмыляясь, голова Клоуна…

Мальчишка, с интересом наблюдавший историю моего позора, робко спросил вслед:

– А вы вернетесь, дядь Леш?

– Конечно… – отрывисто бросил я, осторожно двигаясь по темной тропинке. – Вернусь, а то как же…

– А-а… – донеслось издалека.

И в голосе этом слышалось сомнение.

Домой я добрался совсем поздно. Трудно описать ужас, что преследовал меня всю дорогу. Казалось, из каждого куста, из-за каждого угла на меня смотрят враждебные глаза. И, как бы я не бежал, тайный преследователь ровно и смрадно дышит мне в спину. Я едва успел на последнюю электричку, и несколько успокоился, забившись в угол между окном и спинкой сиденья. Меня мгновенно выключило – словно сгорели в мозгу раскалившиеся предохранители. Не знаю, сколько прошло времени, когда я очнулся от собственного стона. Некоторое время не мог понять, где нахожусь, а сердце отчаянно выстукивало морзянку. Немногочисленные пассажиры смотрели на меня насторожено, с испугом, и это, как ни странно, успокоило меня…

– Что случилось, Леша? На тебе же лица нет!

Тома буквально втащила меня в квартиру, захлопнула дверь, стянула подранную куртку.

– Ты что, подрался? – удивленно спросила она.

И тут меня прорвало. Накатил совершенно неуместный, идиотский смех. Но, право же, смешно!

– Я – подрался… – хохотал я. – О, да…

– Чего смешного? – неуверенно улыбнулась Тома, теребя в руках лохмотья, оставшиеся от куртки.

– Ну, как же… – заикаясь от смеха, выдавил я. – Я такой драчун, представляешь! У меня даже прием любимый есть: лежа на земле, я колочу туловищем по ногам негодяев…

Смех внезапно прошел, а перед лицом уже возник стакан с водой и несколько таблеток валерьянки на Томиной ладошке. Послушно выпил таблетки. А меня уже тащили на кухню. Минута – и передо мной возникла тарелка с жареной картошкой и умопомрачительно пахнущими отбивными.

Какая деловитая у меня подруга – просто не узнаю ее. Теперь даже не очень уверен – кто кого спас от верной гибели? Иногда мне кажется, что только Тома с каким-то необъяснимым упорством вытаскивает меня из не проходящего желания окунуться с головой в депрессию. Так, совершенно незаметно поменялись наши роли. Все-таки, это мудро: слабаки должны держаться вместе. Хотя Тома держится все лучше, даже не вспоминает про свои многочисленные срывы. Надо бы ее порекомендовать на какую-нибудь интересную работу в Клане – сколько ей в кандидатах ходить?..

– И как ты такое с джинсами сделал? – удивленно и весело поинтересовалась Тома. – Тебя что, через мясорубку прокрутили?

– Через кофемолку, – набитым ртом проговорил я. – Драпал, как фашист из-под Сталинграда…

– Да ну?! – Тома испуганно округлила глаза. – От кого?

С аппетитом зажевывая слова, поведал вкратце свою историю. Она только охала и удивленно хлопала глазами: не все в этом темном деле понятно мне самому – а куда уж ей? Просто почувствовал вдруг: нужно выговориться, иначе меня разорвут в клочья все эти мрачные тайны. От Томы у меня нет секретов.

Только подробности о древнем Сердце Клана опустил, прикусив вовремя язык. Есть тайны, которыми просто нельзя делиться с близкими, во имя их же блага…

Не знаю, насколько увлекательной оказалась моя история, но Тома вдруг стала печальной. Она тихо покачала головой, спросила:

– Леш, по-моему, ты зря полез в это дело. Что-то мне не по себе от всего этого…

– Мне тоже, – признался я, отхлебывая из кружки остывшего чая. – Но если не я – кто тогда?

Тома не ответила, задумчиво глядя в окно. Что там можно увидеть? Обычная, сверкающая горячечными огнями и фальшивым восторгом московская ночь.

– Может… Может, я могу тебе как-то помочь? – тихонько спросила Тома.

– Как ты мне можешь помочь? – я вылез из-за стола.

Постоял, пожал плечами. Мне просто в голову не приходило искать помощи у подруги. Я как-то привык, что в помощи нуждается именно она. Но теперь уже не был так уверен.

– Не знаю… Ты подумай. Я очень, очень хочу тебе помочь…

Эти слова прозвучали, как объяснение в любви. Будто что-то новое включилось в наших отношениях. Это было волнующе и ужасно приятно. Она смотрела на меня так, что просто не было сил сопротивляться желанию.

Что с того, что завтра придется разгребать на кухне весь этот чудовищный разгром…

6