Штурм

Еще во время напряженных боев на подступах к Волге осенью 1942 года Ставка Верховного командования начала подготавливать силы для разгрома оккупантов, рвавшихся к великой русской реке. Враг теснил наши части в городе, а маршал артиллерии Воронов по решению Ставки уже накапливал мощные артиллерийские группировки для контрнаступления.

— Кое-кто из больших начальников сильно нажимал в дни обороны на Воронова, требовал больше снарядов, орудий, — продолжал генерал, — но Николай Николаевич оказался «крепким орешком» и сохранил все, что надо для перехода в контрнаступление. Ему приводили веские доводы: мол, в момент наступления будут введены в действие воздушные армии Красовского и Хрюкина, они нанесут сокрушительный удар. На это Воронов спокойно, в своей манере, слегка этак растягивая слова, отвечал: «Это очень хорошо, но не забудьте, что наступать придется в ноябре. Вполне возможно, будет нелетная погода. Авиация останется на земле. Что тогда прикажете делать? Нет, только артиллерия наверняка поможет пехоте при любой погоде». И он оказался прав. Сильный снегопад, а с утра и туман не позволили вовремя использовать самолеты. — Борис Иванович мелкими шажками прошелся по кабинету, мелодично позвякивая шпорами. — Девятнадцатого ноября в восемь тридцать началась артподготовка штурма — самая мощная за время войны. Тысячи орудий восемьдесят минут били по позициям противника, подавляя его пехоту и артиллерию.

В первый же день войска Юго-Западного фронта прорвали вражескую оборону. Введенные в прорыв танковые корпуса — 1-й танковый корпус генерал-майора В. В. Буткова и 26-й генерал-майора А. Г. Родина к вечеру уже громили оперативные резервы противника, углубившись в его тыл на тридцать пять километров. Двадцатого ноября погода улучшилась, и наша авиация завладела небом. К тридцатому ноября трехсоттысячная армия Паулюса была зажата в тиски и окружена.

Для освобождения войск, попавших в столь тяжкое положение, немецкое командование организовало группу армий «Дон» в составе тридцати дивизий под командованием фельдмаршала Эриха фон Манштейна.

— Кстати, — напомнил Шереметов, — этот Манштейн получил фельдмаршальский жезл после захвата Крыма, где он командовал одиннадцатой армией.

Манштейн сумел довольно быстро создать мощный кулак из соединений 4-й немецкой танковой и 4-й румынской армий под общим названием «Гот». На рассвете двенадцатого декабря эта группа из района Котельниково перешла в наступление вдоль железной дороги, чтобы прорваться к окруженным войскам Паулюса.

Я с интересом слушал рассказ генерала, внимательно следил за его указкой, стремительно бегавшей по карте. Наши успехи, цифры потерь врага радовали меня.

Вот Шереметов говорит о том, что советские войска развернули ожесточенное сражение на реке Аксай. Дивизии 51-й армии, усиленные противотанковой артиллерией, в четырехдневных боях нанесли большой урон гитлеровцам. Однако обстановка для обороняющихся частей сложилась трудная. Враг подтянул свежие силы. Утром 19 декабря триста танков таранили наш передний край. Под их прикрытием шла пехота.

Действуя на узком участке фронта, противник прорвал оборону советских войск на Аксае. Севернее реки немцев встретила 20-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада. Завязались яростные бои. Они продолжались до полудня. Артиллеристы метко поражали бронированные машины. Заснеженное поле было усеяно горящими танками. Не считаясь с потерями, фашисты рвались вперед, преодолели огневой заслон бригады и двинулись к реке Мишкова. До окруженной группировки Паулюса оставалось всего сорок километров.

К этому времени в состав действовавшего здесь фронта влилась хорошо укомплектованная и вооруженная 2-я гвардейская армия под командованием генерал-полковника Р. Я. Малиновского. К вечеру 23 декабря армия развернулась на новом рубеже у Мишкова, и утром ее части перешли в наступление. Через шесть дней наши войска взяли Котельниково. Силы группы Манштейна иссякли. Преследуемые советскими бойцами, оккупанты отхлынули на запад.

— Истины ради надо сказать, — продолжал Борис Иванович, — что вторая гвардейская армия была усилена такими мощными подвижными соединениями, как шестой механизированный и седьмой танковый корпуса. И это в значительной степени предопределило наш успех. Огромную роль в отражении натиска врага сыграла артиллерия. Из-за недостатка горючего наши танковые соединения вначале не могли полностью участвовать в боях. Поэтому вся тяжесть борьбы с фашистскими танками в эти дни легла прежде всего на артиллеристов и бронебойщиков… Словом, успех громадный.

Шереметов замолчал. Потом, улыбнувшись, сказал:

— Не огорчайтесь, на юге и для вас хватит работы. Враг еще силен.

Мы попрощались.

В раздумье выхожу на улицу. «Где найду штаб второй гвардейской?» Известно только, что она — в составе войск Южного фронта, а они дерутся сейчас на Миусе. Назначение радовало: буду участвовать в освобождении родного края, воевать там, где родился, провел детство и сражался с белогвардейцами и махновцами в годы гражданской войны.