Штурм Бахмута. Позывной «Констебль»

– Когда будет возможность, я буду звонить.

Я отлично понимал, что у родителей было сильное напряжение, но не хотел открывать этот ящик Пандоры, который будет трудно закрыть после. Как только в разговоре подошел момент прощаться и говорить «мам, пап, я вас люблю!» – я просто сказал «пока», параллельно думая: «Вдруг меня убьют, а я им не сказал на прощание всего самого важного».

Я выписал и спрятал во внутренний карман несколько важных телефонов и отдал телефон старшине отряда. Все мои вещи и документы вместе с прошлым остались ждать меня в Молькино. А моё тело должно было следовать дальше – в неопределённое будущее.

Вечером мы погрузились в автобусы без номеров, и через Ростов-на-Дону, поехали в Луганскую область.

Несмотря на ночь, на всех блокпостах нас пропускали по «зеленой» без лишних проверок. Пока мы ехали, я находился в тревожном состоянии полудремы: когда одна часть мозга спит, а вторая продолжает напряженно думать.

Перед командировкой я ежедневно смотрел украинские публикации в интернете. Часть из них была пропагандой, но часть показывала отлично подготовленные подразделения. В Киеве было лучшее ГРУшное училище в Советском Союзе. Старые офицеры в бригаде ГРУ, в которой я служил, оканчивали Киевское училище по подготовке командиров разведгрупп и были достойными офицерами. Огромное количество боевых воинских частей осталось в Украине при распаде Союза. Я знал что боевые действия идут серьезные, и ВСУ дают нам достойный отпор.

Множество ребят в лагере были «ура-патриотами» и занимали позицию – «сейчас мы приедем и по-быстрому их всех нагнем! А Новый год будем встречать в Киеве!». Я был уверен, что такие настроения им помогают не чувствовать сильный страх перед предстоящими боями. Они хотели убедить себя, что все не так страшно. Стоит нам только появиться в поле зрения ВСУ, и они массово будут складывать оружие. Так было, когда начиналась Первая Мировая и Великая Отечественная войны. Ни к чему хорошему это не приводило. Всякий раз, когда в курилке кто-то начинал заниматься «шапкозакидательством», я не мог сдержаться:

– Да откуда ты знаешь, как это на самом деле выглядит? Нам там будут давать сдачи. Там такой же «русский» солдат, прошедший советскую школу. Плюс добавь к этому НАТОвские технологии. Лучше переоценить противника, чем недооценить его. Я точно знаю, что легкой прогулки не будет.

Уважение к противнику дает возможность адекватного и максимально объективного взгляда на ситуацию. Уменьшает количество ошибок и увеличивает шанс на победу и выживаемость. Тем более что противник – это такие же, как и мы солдаты. Как говорил в одном из репортажей командир подразделения «Восток»: «В этой войне, мы воюем с самими собой.

С нашим зеркальным отражением».

Красногоровка

Из донбасского мрака, подсвеченные электрическим светом, стали появляться черно-серые дома частного сектора: «промки» и еле различимые в полумраке силуэты многоэтажек. Мы въехали в город Луганск, и нас привезли на место, где происходило разделение общей массы прибывших новобранцев по подразделениям. Вокруг стояли какие-то закрытые ларьки с выцветшими, незатейливыми баннерами. Я понял, что это заброшенный рынок и окунулся в «девяностые». В те времена я еще совсем молодым пацаном постоянно «терся» на авторынке Владивостока, куда в огромных количествах стали привозить японские б/у машины и мотоциклы. Свобода только пришла к нам в страну, и времена пахли морем и долларами. Это место, в отличии от рынка Владивостока, пахло сыростью подвала.

Мы выгрузились из автобусов и выстроились перед ними нестройными рядами. Мозг сопротивлялся пробуждению.

К нам подошли представители подразделений, в которые мы должны быть распределены – «покупашки». Тот, который забирал нас, был крепкий, коренастый и бородатый «Лесоруб» в хорошо подогнанной форме. Из-за бороды было сложно сказать, сколько ему лет. На нем была незнакомая мне стильная экипировка. По тому, как на нем сидели удобный бронежилет, поясная «разгрузка» и безухая каска, было ясно, что в деле он давно. Автомат был обвешен различными примочками и выглядел впечатляюще.

– Привет, мужики, – поздоровался он.

– Здражела, – полусонно, нестройными хором поздоровалась мы в ответ.

За спиной нашего нового командира, в свете фонаря, я увидел свору бездомных собак. Они внимательно смотрели на происходящее. Обычные дворовые собаки, которые были хозяевами этого места. Они, не спеша передвигались в темноте, периодически останавливаясь, и поглядывали на нас. Самый крупный пес, заросший и грязный, сидел на задних лапах и внимательно смотрел на наш строй. Жаль, что у меня ничего не было с собой, чтобы порадовать их едой.

Бородач заговорил спокойным и уверенным тоном. Слова ложились один к одному, как патроны в магазин автомата.

– Те, кто приписан к седьмому отряду, идут за мной и грузятся вон в тот «Урал», – он четко указал рукой. – Забираем вещи из автобуса и поехали.