Штурм Бахмута. Позывной «Констебль»

По дороге я увидел много брошенных пайков и цинков с патронами. С одной стороны, меня это разозлило, с другой – было понятно, что не все выдерживали физической нагрузки и поэтому «теряли» часть груза, которого ждали на передке.

Я пришел в штаб, который находился в маленьком с виду сильно разбитом домике. Внутри было достаточно уютно. Две станции, одна для связи с нами, вторая – с вышестоящим руководством, розетки для зарядки аккумуляторов и печка. Когда я вошел, там находился наш командир – «Крапива», командир артиллеристов – «Сазан», «Птица» и незнакомые люди, которые занимались хозяйственной деятельностью в Зайцево. Они, как мне показалось, молча смотрели на меня, как на внезапно ожившее приведение, которое вчера погибло, а сегодня по непонятной причине восстало из гроба и явилось как тень отца Гамлета требовать возмездия и справедливости. Мы молча поздоровались, кивнув друг другу. Командир заговорил первым и разрядил возникшее напряжение.

– Ну что? Не пожалел еще, что поехал?

– Нет, – просто ответил я.

– Добро пожаловать в штурмовики.

Он выглянул в дверь:

– Еда осталась еще? Тащи сюда суп и второе!

Он посмотрел на меня:

– Садись.

Пока я ел, мы продуктивно поговорили о дальнейшей работе. Я высказывал свое мнение, а он внимательно слушал и говорил, что мы будем делать дальше. Он был «воякой» – профессиональным военным с большим опытом боевых действий за плечами. Здесь, как и в Чечне, я обращался к командиру на ты, без лишних барьеров и ощущения его превосходства. В ЧВК не было званий. Здесь были должности. Если ты соответствовал своей, тебе давали возможность расти дальше. А если ты не тянул, тебя убирали, передавая должность тому, кто лучше. ЧВК «Вагнер» предлагал простую и понятную схему немедленной кармы.

– Если ты все понял, то отлично.

Он еще раз внимательно посмотрел на меня.

– Я на часок отлучусь. Иди поспи пока, а через час дам тебе пополнение, и можешь выдвигаться. Или дождаться утра.

– Такое дело. Когда шел сюда, видел на дороге много всего полезного… – я рассказал ему о том, что видел.

– Точно? – покраснев от ярости, спросил он. – Мне доложили, что там трудно передвигаться, потому что все усыпано противопехотными минами – «лепестками». Встречались?

– Ни одного не видел. Только брошенные пайки и цинки с патронами.

Командир, ругаясь матом, высказал свое мнение по этому поводу и сказал, что разберется с главным по доставке.

Я узнал, что на складе находится Адик «Сезам» и пошел искать его. Он со своими подручными привез на «мотолыге» БК и провизию.

– Здравствуй, командир! – радостно воскликнул он, увидев меня.

– Привет, дружище.

Я пожал его крепкую руку.

– «Моряк» «двести».

Я был рад его видеть, и, в то же время, мне было грустно. Я протянул ему футляр с очками, на котором был нарисован якорь и написано «Моряк». Он молча взял у меня футляр и вздохнул. Комок непереваренных и непрожитых чувств внезапно подкатил к горлу, и слезы невольно выступили на глазах. Я подавил их, сделав вид что в глаз попала соринка. Адик все понял и замолчал. Было видно, что ему тоже не по себе.

– Мы же с одного отряда. Вместе сидели и дружили.

Что я сестре его скажу? – проговорил «Сезам».

Мы помолчали. Нам тяжело было говорить на отвлеченные темы, но говорить о «Моряке» было еще тяжелее.

– Что там у тебя? – вдруг спросил я.

– Пока обустраиваюсь. Дали пару человек мне.

За «двухсотыми» и «трехсотыми» езжу.

Он стал мне рассказывать о том, как организует свое хозяйство, и расспрашивать, как там на передке. Час пролетел незаметно. Я встал, пожал ему руку, и мы крепко обнялись.

«Увижу ли я тебя еще?» – подумал я.

– До встречи, мой друг! – сказал я. – Горжусь тобой.

До скорого!

– Приезжай в гости, командир, – улыбаясь сказал Адик.

Я вернулся в штаб и стал ждать, когда вернется «Крапива». Пока сидел услышал, как «Сазану» доложили, что в результате контрбатарейной борьбы украинцы накрыли наш АГС, которым командовал мой приятель Женя.

– Два «триста», один «двести», – услышал я по рации. – Командира их убило.

Я сидел, смотрел перед собой и вспоминал, как мы с ним разгадывали кроссворды. Изначально он учился на минометчика, но, когда мы зашли в Бахмут, минометов у нас не оказалось. Был один «Сапог» и два АГСа. Его поставили командиром расчета АГС.

«Я даже не знаю, откуда он был. И где его похоронят, я тоже не знаю. И зачем он сюда поехал, я тоже не спросил. Прощай, Женя», – мысленно я расстался с ним и пожал его руку.

Вошел командир и позвал меня с собой. Мы переместились в большой полуразрушенный дом. Пол в доме был земляной и сильно утрамбованный сотнями ног. Когда мы вошли, нам навстречу поднялся десяток бойцов из пополнения.

Одеты они были практически в нулевую, угловатую форму. Еще три дня назад мои бойцы выглядели точно так же. Судя по информации, все бывшие заключенные. Узнавать их позывные, а тем более имена, не хотелось.

«Интересно, кого из них убьют первым?» – подумал я.

– Итак, бойцы. Вот ваш командир. Его позывной – «Констебль». С этого момента он для вас мать и отец.

«Командир передка “Констебль”. Я же совсем не хотел быть командиром. А теперь что? И Женя погиб…».