Штурм Берлина. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

Не могу сказать, на какой улице это произошло, так как все немецкие этикетки с надписями были здесь сбиты или погребены под развалинами. Я лежал у груды горячих, дымящихся кирпичей вместе с командиром роты капитаном Батиным. Искры с горящих домов сыпались нам на головы и обжигали нас. Пот лился с наших лиц, которые мы давно не умывали. Капитан был неузнаваем. Это результат многих бессонных ночей. Я посмотрел ему в глаза, и мне захотелось обнять и поцеловать его, как отца родного в трудную минуту жизни. Он заметил мой взгляд, улыбнулся и сказал:

– Мы воюем, как одна семья. – Потом он поднялся и крикнул: – Вперёд, за мной!

И мы побежали за ним, несмотря на яростный огонь противника. Вечером, после боя мы опять были вместе с капитаном и вместе с ним праздновали великий праздник Первое Мая.

Младший сержант Н. ТИМОШЕНКО

*

Мы хорошо запомнили напутственные слова командира батальона: "Нам выпало счастье быть участниками завершающих боёв… Я уверен, что водрузим наше знамя над рейхстагом".

Уже позади Ландвер-канал, по полуразрушенному мосту которого мы вручную тащили наши орудия в сплошной завесе пыли, поднявшейся от рушившихся зданий. Пехотинцы, которым мы приданы, движутся впереди. Они форсировали канал, не дожидаясь конца артподготовки. Откуда-то бьёт пулемёт, и мне доносят, что пехота приостановилась. Надо скорее расчистить путь, но как в этой пыли, которая стеной стоит, найти огневую точку? Делаем остановку, посылаем разведчиков. Я чувствую, как мои бойцы волнуются, и понимаю почему, – они боятся, что этот проклятый пулемёт задержит нас и наш батальон опередят другие.

Наконец, наш лучший разведчик, он же и связист, Карымов, нырнувший в эту плотную массу пыли, вернулся и примерно определил, откуда ведётся огонь. Решаем для большей верности подтянуть орудие ближе к цели. Слышится взволнованный голос командира орудия старшего сержанта Петрочука: "За мной, к рейхстагу!" И гвардейцы тащат пушки прямо навстречу потоку пуль. Секунды, предшествовавшие выстрелу, казались часами. Выстрел…

– Мазила, с тобой рейхстага не возьмёшь, – ругает Петрочук наводчика.

– Нет, возьмём, – чуть не плача от обиды, отвечает наводчик. И действительно, после второго выстрела пулемёт замолчал. Тотчас же позади наших пушек раздалось "ура" – это наши пехотинцы бросились в атаку. Оказалось, что в погоне за вражеским пулемётом мы опередили пехоту.

Задача выполнена, огневые точки уничтожены, пехотинцы сломили сопротивление врага, и рейхстаг теперь совсем близко. Но когда мы подошли к зданию, на крыше уже развевалось красное знамя. Его, как мы потом узнали, водрузили товарищи, подходившие к рейхстагу с севера.

– Не успели! – с горечью сказал Штрочук. – Эх, вы! – обрушился он на свой ни в чём не повинный расчёт.

Едва удалось мне успокоить ребят, до того они огорчены были, что их опередили. Да и самому мне было досадно.

Гвардии Лейтенант А. БУЙНАК

*

Когда к рейхстагу подходили, не одну линию прокладывали, а целых три. Одна сгорит – другая работает. На другой повреждение – третья готова.

Подошли к рейхстагу, все просят: "Пошли меня тянуть связь в рейхстаг". Все первыми хотят быть. И тут, конечно, Коруленко и Примак своего добились и опять первыми были. Немцы обстреливали и с тыла и с фланга, а нам нужно было всего 200 метров пробежать. Пустили дымовую завесу, но сильный ветер разогнал наш дым, и с левого фланга немцы открыли стрельбу. Поранило двух наших славных героев – сержанта Селиванова, который лучше всех действовал на Шпрее, и красноармейца Шульгу. Всё же с наступлением темноты мы прорвались и протянули провод в рейхстаг.

Старший сержант П. НИКОЛАЕВ

*

Наши тяжёлые гаубицы стоят у школы имени Геббельса, где воспитывались самые "отъявленные фашистские изверги. Сейчас над этим зданием вьётся красный флаг. Моросит дождь, артиллерия гремит, не умолкая ни на минуту, однако на нашей стороне становится всё многолюднее. Население целыми потоками подымается из подвалов. Сегодня впервые в Берлине я услышал донесшуюся сквозь грохот артиллерии советскую песню:

Кипучая, могучая, никем непобедимая, Страна моя, Москва моя, ты самая любимая.

Мог ли я в мирное время, празднуя этот день у себя на Днепре, подумать, что мне, украинцу, придётся с автоматом в руках ходить по улицам разбитого Берлина!

Красноармеец Т. КОВАЛЬ

*