Штурм Берлина. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

Под деревом вновь обрисовался белый дымок.

"Быстрей огонь, – промелькнула мысль, – кто кого?"

– Ложись!

Вражеский снаряд разорвался на бруствере под орудием. Пыль, земля, дым, свист осколков…

– Заряжай!

И, не дожидаясь, пока рассеется дым, сквозь пелену навожу под дерево.

– Огонь! – командую сам себе.

Клуб чёрного дыма в районе белых вспышек.

– Еще последний!

– Там же!

– Пожалуй, хватит, – слышу голос Меликошвили.

Да, действительно хватит. Под деревом виднеется вьющаяся струйка дыма. Потом вырывается сноп пламени, рвутся снаряды, бушует пламя… Немцы разбегаются…

– А ну, ещё снаряд по немчуре!

Несколько успокоившись, мы заметили исчезновение оставленной на бруствере шинели. Подойдя поближе к окопу, мы увидели на её месте только воронку от снаряда.

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА СТАРШИНА С. П А Н О В Рукопашная в траншее

После взятия Кюстрина наша часть сжимала кольцо вокруг остатков немецких войск, отступивших из этого города. Навстречу нам с юга шли войска генерала Чуйкова. Кюстринской группировке немцев предложено было по радио сдаться. Немцы не пожелали складывать оружие. Они еще рассчитывали прорваться на запад.

Части оставалось ещё пройти метров четыреста, чтобы соединиться с войсками генерала Чуйкова.

Наш взвод, вклинившись в расположение противника, вёл ночью бой у его траншеи, проходившей по одной из дамб, которых на Одере много. Мы были внизу, немцы – наверху. Нас отделяло всего метров 15-20.

Когда немцы пошли в контратаку, они попытались обойти наш взвод. Мы загнули фланги и гранатами отбросили немцев обратно в траншею.

Не помню уже, сколько раз они вылезали ещё из своей траншеи и бросались на нас. Гранатный бой продолжался всю ночь. Луны в эту ночь не было, стояла такая кромешная тьма, что немцы незаметно под-ходили на расстояние 6-7 метров, и мы могли отличить их от своих только по огромным вещевым мешкам за плечами и фаустпатронам, которые они несли подмышками.

Под утро, отбив последнюю контратаку немцев, мы ворвались в их траншею. Я воевал с 1941 года, сражался под Ленинградом, на Днепре, на Висле, но схватка, разыгравшаяся в этой траншее на дамбе у Одера, по своему ожесточению превзошла всё, что я видел до сих пор. Как только я прыгнул в траншею, один гитлеровец вцепился мне в горло. Я схватил его за запястье и вывернул ему руку, которой он меня душил. В правой руке у меня была граната. Я ударил его этой гранатой по виску.

В этой схватке мне не раз пришлось действовать гранатой, как молотком. Некоторые гитлеровцы, не желая сдаваться, забились в ниши, вырытые в стенках траншей для спанья. Этих мы уничтожали, подбрасывая гранаты в норы.

Начало рассветать. Стрельба всюду затихла. Поднявшись на дамбу, мы увидели толпы немцев, шедших с поднятыми руками и белыми флагами. Так закончилась попытка немцев вырваться из окружения под Кюстрином. Один наш взвод принял здесь в плен около пятисот немцев. Когда мы отправили их в тыл, к дамбе начали подходить стрелковые цепи генерала Чуйкова. Мы встретили их радостным криком:

– Теперь вместе на Берлин!

ГВАРДИИ СЕРЖАНТ К. ГОЛУНЕНКО Партийный билет

Наблюдательный пункт нашего дивизиона располагался на левом берегу Одера. Я, как артиллерийский разведчик, выявлял огневые точки противника. Наутро была назначена атака. С рассветом наша артиллерия открыла огонь, и вслед за тем пошли вперёд пехотные части. Я оставил наблюдательный пункт и двинулся вместе со стрелками.

Пехотинцы с хода захватили первую немецкую траншею, затем с боем выгнали немцев из второй и третьей траншей и, не давая противнику притти в себя, гнали его до села Лоссов.

В горячке преследования наше подразделение вырвалось вперёд и оказалось отрезанным от своих соседей.