Штурм Берлина

В ночь на 28 апреля батареи сосредоточились на стадионе у аэродрома Темпельхоф. Отсюда мы двинулись на штурм Ангальтского вокзала. Вокруг горел Берлин.

Улицы то тут, то там были преграждены баррикадами; сапёры не успевали разбирать их, и артиллеристы в обгоревших шинелях, с потрескавшимися от жара губами то и дело слезали с лафетов и растаскивали завалы.

Наши части плотно блокировали Ангальтский вокзал.

Гитлеровские смертники, укрывшиеся в прочных подвалах вокзального здания, ожесточённо сопротивлялись.

Малокалиберная артиллерия, стрелявшая по вокзалу прямой наводкой, не смогла пробить его толстые стены. Тогда полковник Туроверов подошёл к телефону и, связавшись с генералом, попросил обстрелять вокзал из тяжёлых орудий. Генерал разрешил.

В ночь на 29 апреля орудия пятой и седьмой батарей двинулись вперёд для стрельбы по вокзалу. Шёл дождь, пожарища медленно гасли, и низкий чёрный дым густо застилал мостовые. Но водители находили путь и сквозь дым, и сквозь ночную темь и ловко лавировали среди развалин и разбитых машин.

Впереди каждого «поезда», нередко падая в воронки, шли командиры батарей. Пока ночь, нужно успеть всё поставить на место, чтобы с рассветом приступить к разгрому вражеского гнезда.

Командиры дивизионов майор Кудрявцев и гвардии майор Кириченко пришли на огневую позицию. Наступил рассвет, и, покрывая все шумы боя, грозные залпы потрясли перекрёсток.

Посыпалась штукатурка, полетели оконные рамы, целые глыбы кирпичей взлетали в воздух.

— Огонь! — командует лейтенант Глатов.

— Есть огонь! — и снова в подвалы врезаются мощные снаряды, и клубы дыма подымаются в облака. Немцы подняли неистовую стрельбу по артиллеристам. Осколком был ранен командир орудия Дерсалия, его молча заменил ефрейтор Гоца. Упали красноармейцы Иванов, Кутумбаев, Турханов. Повреждено орудие, но артмастер Чайников быстро восстановил его.

Вражеские фаустники особенно яростно обстреливали орудие старшего сержанта Пронина. Он был убит, на его место встал замковый Багнюк. Осколок мины тут же оборвал и его славную жизнь. Один за другим у орудия становились ефрейтор Асарьян, ефрейтор Шлапак, ефрейтор Соловьев, и один за другим падали они на землю, обливаясь кровью. К орудию бросился лейтенант Кожушко.

Дым слепил глаза, но лейтенант сумел разглядеть амбразуру в здании Ангальтского вокзала — огонь! — и туда полетел раскалённый металл.

Наконец, из вокзала поднялась в небо красная ракета. Это был сигнал прекратить огонь, поданный разведчиками Воронцовым и Ивановым, которые вместе со штурмовыми группами ворвались в здание вокзала.

Когда мы хоронили своих товарищей, павших в этом жарком бою, майор Бузик, поднявшись над свежевырытой могилой, сказал:

— Товарищи! Боевые друзья! Солдаты великой армии Сталина! Мы предаем земле павших героев…

Он больше не мог говорить. Бросив в могилу две горсти земли, он закончил:

— Вечная слава вам, богатыри земли советской!

Гвардии младший лейтенант А. ЧЕРНЕНКО Танковый десант на Курфюрстенштрассе

Двигаясь на танках по Курфюрстенштрассе, мы не встречали серьёзного сопротивления. Так было до перекрёстка Курфюрстенштрассе с Кейтштрассе. Здесь засела большая группа гитлеровцев и вела такой огонь из всех видов оружия, что десанту пришлось сойти с танков и вести бой за каждый дом, за каждую комнату до выхода на Кейтштрассе. На улицу вышли с небольшими потерями, но через улицу никак не могли продвинуться. Не помогало и то, что улица, идущая со стороны противника, была совсем разрушена бомбёжкой.

Немцы этот квартал подготовили для длительной обороны. До сих пор вижу перед собой эти ворота и двери подъездов, забаррикадированные изнутри. Помню и угловой дом слева, из которого улица простреливалась зенитками и ружейно-пулемётным огнём. Во всех домах сидели снайперы. Командование поставило нам задачу: во что бы то ни стало занять этот перекрёсток и целиком оседлать Курфюрстенштрассе до Зоологического сада, чтобы в дальнейшем выйти по Кейтштрассе к Ландвер-каналу и Тиргартену. После тщательной разведки мы установили, что вражеская оборона сильна лишь на протяжении 100–150 метров, а дальше немцев не так густо. Таким образом, преодолев этот рубеж, можно было быстро развить успех. Тогда командир танкового батальона капитан Кабанов принял смелое решение.

Большая часть подразделения была вновь посажена на танки. В первую очередь отобрали тех, кто был вооружён автоматами. Несколько танков отошли назад, набирая дистанцию, и вдруг на полном ходу рванулись вперёд к опасной зоне. Их поддерживали своим огнём самоходки. Десанту было приказано вести непрерывный огонь из автоматов, когда танки будут проходить перекрёсток и оседланную врагом улицу. Приказано было также забрасывать противника ручными гранатами.