Штурм Брестской крепости

Если присмотреться, то через всю историю штурма проходят либо попытки проломить какие-либо из ее стен, либо, как альтернатива этому, самоубийственные перебежки и прорывы под шквальным огнем со всех сторон. Если бы были какие-либо другие пути — сквозные подвалы или ходы, — они, несомненно, использовались бы защитниками. Конечно, среди них было много тех, кто прибыл в крепость накануне, не зная всех ее секретов — но немало и других, находящихся в ней уже давно и успевших облазить все мыслимые и немыслимые закутки. Тем более в критической ситуации — несомненно, что перед тем как идти на тот или иной прорыв, бойцы изучали все возможности наиболее безопасного выхода. И то, что никаких «чудо-ходов» найдено не было, говорит только о том, что их нет.

…На деле же все было прозаичнее. Перед Ельце была поставлена невыполнимая задача — именно здесь, на западе Северного, и располагалась одна из крупных группировок, находившихся в крепости. Кроме того, в ДНС жило немало командиров — стойких и опытных стрелков, вскоре так или иначе добывших оружие. И, наконец — на Северный из Цитадели сбежалось немало бойцов.

Именно нехваткой сил у Ельце объяснялась и странная неуязвимость стрелков (сил для тщательной зачистки и последующего удержания строений у него не было), и меткость снайперов — подбежав к какому-либо строению или миновав его, солдаты Ельце не успевали ни закрепиться, ни проверить его изнутри, — в итоге из этих же строений по ним били в упор, и особой меткости или снайперских винтовок и не требовалось. Даже после ввода в полосу наступления батальона Парака (практически удвоения численности атакующей группировки) — успех все же не был достигнут. И, скорее всего, батальонам Ельце и Парака [1346]удалось выйти к дороге от Трехарочного до Северных ворот только потому, что Северный, выходя к определенному предвоенными планами району сосредоточения, покинуло большинство его защитников (батальон Ландышева).

Пример с атакой Ельце и Парака показателен еще и тем, что несколько приглушает такие причины провала плана стремительного штурма, как слабый артналет, толстые стены, или невозможность пробиться в Цитадель из-за окружающих ее рукавов Мухавца. На Северном ничего этого не было — лишь долгая и упорная борьба за каждое строение. И главная ее причина — прежде всего численное превосходство обороняющихся после преодоления первого испуга.

Главный итог боя на Северном острове 22 июня — он доказывает изначальную обреченность идеи о штурме с налета имеющимися силами. Можно лишь предполагать, что было бы, введи Шлипер в первые часы в бой на Северном острове не батальон Парака, а весь полк Кюлвайна, или сосредоточь он в полосе Ельце основную массу артогня — но к чему эти гадания? В истории Брестской крепости и так много неизвестного, чтобы использовать сослагательные наклонения.

Попытки Шлипера и Йона исправить ситуацию оказались не менее провальными, чем стремительный штурм. Прежде всего — резерв дивизии (батальон Парака) вводится в бой без полного понимания обстановки (с батальоном Праксы связи нет). В итоге, уже задействовав Парака, можно было задуматься — имело ли смысл продолжать атаку на Северном, когда выяснилось, что и на Западном, и на Центральном дело не только практически провалено, но и срочно требуются силы для деблокады окруженных?

Последующие атаки через Трехарочный кажутся тем более странными, что в руках немцев к этому времени находился Тереспольский мост. Наступать главными силами именно там, у Тереспольского, сосредоточившись у ворот (или пройдя вдоль казармы к Бригидским, а оттуда через плац), а не атакуя по открытому обстрелу со всех сторон Трехарочному мосту, кажется наиболее логичным. Атаки через Трехарочный можно объяснить только тем, что, введенный не там, где нужно и не тогда, когда нужно, батальон Парака уже увяз в бою и не мог перебросить силы на Западный.

В итоге атаки от Бригидских и Тереспольских ворот с наиболее благоприятного исходного рубежа из-за недостатка сил ни к чему не привели. Даже там, где немцам и удавалось закрепиться (полковая школа 44 сп), их, неспособных привлечь резервы, сразу же выбивали. А в это время силы, возможно и способные чего-то добиться, раз за разом откатывались от Трехарочного.

К тому времени, когда в дело вошел полк Кюлвайна, возникли новые обстоятельства — в штабах, ужаснувшись размеру потерь, начали склоняться к тому, чтобы вообще прекратить атаки. Неудача с использованием штурмовых орудий заставила окончательно принять решение — на сегодня хватит!

В итоге, когда у дивизии после прибытия I.R.133 наконец-то появились силы, способные решить задачу по деблокаде окруженных, было уже поздно — от «стремительного налета» перешли к «тщательной осаде». Как видим, «моральный эффект» 22 июня поразил скорее командование 45-й дивизии, чем защитников крепости, но еще раньше — ее атакующие подразделения, что особенно четко проявилось при атаке «штугов».