Штурм Грозного. Анатомия истории терцев

– Перестань, казак! Разве твоя голова уже на плечах плохо держится? Ветром что ли качает? О какой туте говоришь?

– Очнись, Андрей Исаевич! Сердце-то у тебя разве не русское или забыл, из какого корня вырос, из какого колодца воду пил? Не из рязанского ли?

– А, вон ты о чем? Понятно, дорогой, понятно. И у меня сердце не на месте. Хорошо, посмотрим, как повернется дело.

Глава VII Упустишь огонь – не потушишь

1

Рязанский наместник, недавно назначенный Московским государем, получив донесение о казачьем непослушании, был вне себя.

– Ага, бунтовать вздумала вольница.

– Да нет, – отвечал посланник, – бунтовать они не хотят. Просят оставить их у своей землицы и на прежней службе.

– Ты тоже, смекаю, гнешь сторону воров и татей и их улещиваешь жить на старый свой корень, – заметил наместник посланнику.

– Нет, нет. Просто жаль казаков. А они нам ой как еще понадобятся!

Но наместник, желая показать себя умелым усмирителем, тотчас послал в Гребни конный отряд под командованием сотника Григория Волнина.

– Бунт срочно надо подавить, – напутствовал он его. – Упустишь огонь – не потушишь.

Отряд, бодро выехавший из города, вскоре поубавил пыл и с трудом плелся по глинистой вязкой почве. Всадники растянулись гуськом. В сумерках они въехали в рощу. Между деревьями мелькнуло несколько человеческих теней.

– Кто там бродит? Стой! – крикнул Волнин.

Одна тень отделилась и приблизилась к дороге.

– Кто такие, говори? – спросил сотник.

– Стародубовские мы, – ответил ему человек в кожухе и с рогатиной в руке.

– А это что за люди, – показал Волнин плеткой в другую сторону.

– Червленцы, – ответил спокойно мужик, – тоже не хотят съезжать с землицы.

– Зови их сюда и айда в деревни.

– Это не можно. Нам велено здесь стеречь дорогу.

– Кем велено?

– Да мирским сходом.

– Сходом? Так вот вы кого слушаете. Я вам покажу, как бунтовать. – И сотник полоснул мужика плетью по голове. Тот отскочил.

– Ребята, бьют! – крикнул он, отбегая в сторону, и все тени людей рассыпались и исчезли за деревьями.

Несколько всадников бросились за ними, но лошади вязли в мшистой почве, и они с трудом выбрались обратно на дорогу. Сотник Волнин выстрелил в сторону убегающих. Желтый свет блеснул в темноте, и выстрел гулко прозвучал в тихом лесу.

Отряд продолжил движение. Приехав в Гребни, они остановились перед закрытыми воротами.

– Кто такие? – спросили их через щель караульщики.

– Отряд рязанского наместника, – сообщил Волнин, и ворота раскрылись.

Проехав по станице, сотник убедился, что во дворах людей почти нет.

– Трубите в трубу, – отдал он приказание. – Собрать всех жителей у правления.

Но жителей оказалось очень мало, в основном старые люди и несколько женщин с детьми.

– Где остальные? – спросил Волнин у собравшихся.

– Ушли в леса, а куда, нам неизвестно.

– А где староста?

– Ушел вместе со всеми.

Собрав сведения, что делается в окрестных деревнях и убедившись, что с полусотней кавалеристов ему дерзновенных казаков не сломить, он послал наместнику записку.

– Прошу прислать воинскую силу побольше. Ослушники укрылись в лесных «острожках», чтобы их разыскать, окружить и захватить, необходимы дополнительные силы. И далее:

– Уже и в Червленной и Стародубовской и других деревнях ходят шайки скопом и заговором, с дрекольем и палашами, у церкви бьют в набат и собирают мирские повальные сходы.

Наместник понимал, что медлить нельзя, надо посылать на усмирение казаков не менее трех сотен всадников с пушками. Но на дворе была непролазная осень, а впереди зима.

Решено было отложить это до весны.

2

А казаки в это время собирались в путь. Ближе к весне, когда сильнее начало пригревать солнце, когда днем уже сбегали ручьи, а ночью еще приморозивало, собрались на сход.

– Казаки, стар я стал, трудно уже атаманить, – обратился к казакам Щедра. – В дальний путь собираемся, и атаман нужен помоложе, – он посмотрел на своего сына Степана.

– Решайте, дело серьезное.

– А что решать? Степана изберем, казак отменный, службу познал сполна, – предложил кто-то.

– Щедрина в атаманы. Степана, – понеслось из уст собравшихся.

Степан вышел в центр. Снял шапку, перекрестился и поклонился на три стороны.

– Кто за? – спросил Щедра.

Громкое «любо» с поднятыми в руках шапками прокатилось по округе.

Здесь же назначили день отправления.

В назначенное время стали прибывать телеги. Их сгрудилось больше сотни. Собрались родичи уезжающих. Плач их, казалось, доходил до самого неба. На телеги грузились мешки с домашним скарбом, садились бабы с детьми. Полсотня казаков, холостяков, рысила неподалеку, на маленьких лохматых конях, в готовности сопровождать станичников.

Степан Щедрин, избранный совсем недавно атаманом, четко отдавал команды. Чем спокойнее и медленнее он говорил, тем торопливее бегали и суетились отъезжающие. Путь предстоял длинный, все нужно было захватить, ничего не забыть.

Большинство уезжающих вздыхали, что им не придется больше вернуться обратно. И только друзья Степана – Гладков, Курдюков – восторженно подбадривали земляков:

– Пусть теперь ловят нас, пусть догоняют. Не бывать на нас боярского хомута!