Штурм и буря

Полутемная комнатка осталась такой же, какой я ее помнила: скудно обставлена только самыми необходимыми предметами, в изразцовой печи горит огонь, и Багра сидит подле нее в своем потускневшем кафтане. Я с удивлением заметила, что она не одна. Рядом сидел слуга – юноша в серой форме. Когда я вошла, он вскочил на ноги, пытаясь рассмотреть меня в полумраке.

– Мы не принимаем посетителей, – сказал он.

– И чей это приказ?

При звуке моего голоса Багра резко подняла голову.

Затем стукнула тростью по полу и скомандовала:

– Уйди, мальчик.

– Но…

– Иди же! – прорычала женщина.

«Как всегда, само обаяние», – настороженно подумала я.

Мальчишка быстро пересек комнату и молча вышел из хижины.

Дверь едва успела закрыться, как Багра сказала:

– А я все гадала, когда же ты вернешься, маленькая святая.

Кто еще, как не она, мог угадать мою самую нелюбимую кличку?

Я уже вспотела и не желала приближаться к огню, но все равно подошла и села в кресло, которое освободил слуга.

При моем приближении женщина повернулась спиной, уставившись в очаг. Сегодня она в поистине скверном настроении. Я проигнорировала ее оскорбительный жест.

Я сидела молча какое-то время, не зная, с чего начать.

– Мне сказали, что вы заболели после моего отъезда.

– Хм.

Мне не хотелось знать, но я все равно спросила:

– Что он с вами сделал?

Багра издала сухой смешок.

– Меньше, чем мог бы. Больше, чем стоило.

– Багра…

– Ты должна была отправиться в Новый Зем и исчезнуть!

– Я пыталась.

– Нет, ты пошла на охоту! – прошипела она, стукнув палкой по полу. – И что нашла? Симпатичное ожерелье, которое будешь носить всю жизнь? Подойди. Хочу увидеть, чем ты нажилась на моих бедах.

Я услужливо наклонилась. Когда она повернулась, я ахнула.

С нашей последней встречи Багра сильно постарела. Ее черные волосы поседели прилично поредели. Острые черты лица размылись. Тонкая линия рта выглядела впалой и обмякшей.

Но я вздрогнула не из-за этого. У Багры больше не было глаз. На их месте зияли две черные дыры, в бездонных глубинах которых мелькали тени.

– Багра, – выдавила я. Протянула ей руку, но женщина отпрянула.

– Избавь меня от своей жалости, девочка.

– Что… что он с вами сделал? – Мой вопрос прозвучал не громче шепота.

Она снова грубо хохотнула.

– Бросил меня во тьме.

Ее голос оставался сильным, но, сидя у огня, я поняла, что это единственное, что в ней осталось неизмененным. Багра была стройной и жилистой, с осанкой акробатки. Теперь ее древние руки слегка дрожали, а некогда выносливое тело стало изможденным и хрупким.

– Покажи мне, – приказала она, протянув руки.

Я замерла и позволила ей потрогать мое лицо. Скрюченные пальцы двигались как два белых паука, равнодушно скользнули по влажным следам моих слез и спустились по подбородку к горлу, где и остановились на ошейнике.

– Ах, – выдохнула женщина, обводя грубые кусочки рогов на моей шее, говоря чуть ли не нежностью, с тоской. – Я бы хотела посмотреть на его оленя.

Мне хотелось отвернуться, отвести взгляд от бездонных черных колодцев ее пустых глазниц. Вместо этого я закатала рукав и схватила Багру за руку. Она попыталась вырваться, но я усилила хватку и прижала ее пальцы к окове на моем запястье. Багра замерла.

– Нет. Не может быть.

Она пощупала края чешуек морского хлыста и прошептала:

– Русалье… Что ты натворила, девчонка?

Ее слова подарили мне надежду.

– Вы знаете о других усилителях.

Я скривилась, когда ее пальцы впились мне в кожу.

– Это правда? – резко спросила она. – Что теперь он может оживлять тени?

– Да, – призналась я.

Ее сутулые плечи поникли еще больше. Она оттолкнула мою руку, как нечто грязное.

– Убирайся.

– Багра, мне нужна ваша помощь.

– Я сказала, убирайся!

– Пожалуйста. Мне нужно знать, где искать жар-птицу.

Ее впалые губы слегка задрожали.

– Однажды я уже предала сына, маленькая святая. С чего ты взяла, что я сделаю это снова?

– Вы хотели остановить его, – неуверенно начала я. – Вы…

Багра заколотила тростью по полу.

– Я хотела, чтобы он не стал чудовищем! Но теперь уже слишком поздно, не так ли? Благодаря тебе в нем осталось меньше от человека, чем когда-либо раньше. Ни о каком искуплении и речи быть не может.

– Скорее всего, – не отрицала я. – Но Равку еще можно спасти.

– Какая мне разница, что случится с этой жалкой страной? Неужели мир так прекрасен, что заслуживает спасения?

– Да. И вы тоже так считаете.

– Ты ничего не знаешь, девочка.

– Ладно! – отчаяние перебороло во мне чувство вины. – Я идиотка. Безнадежная дура. Именно поэтому мне и нужна ваша помощь.

– Тебе уже не помочь. Твоей единственной надеждой было пуститься в бега.

– Расскажите, что вам известно о Морозове, – взмолилась я. – Помогите мне найти третий усилитель.

– Я понятия не имею, где искать жар-птицу, а даже если бы знала, все равно бы не сказала. Все, чего я хочу, это теплый угол, и чтобы меня оставили спокойно умирать в одиночестве.

– Я могу отобрать у вас эту хижину, – сердито прорычала я. – Ваш огонь, послушного слугу. Может, тогда вы заговорите.