Штурм Пика Сталина

На другой день решили приступить к обработке «жандармов». Николаев, обычно быстрый и нетерпеливый, в это утро собирался медленно и был готов позже других. Уже одетый, он снова забрался в палатку и лёг. Быть может, он не совсем хорошо себя чувствовал, но не хотел признаться в этом, боясь, что не попадёт в штурмовую группу,

Абалаков, Гущин и Гок Харлампиев, связавшись, пошли вперёд. Гетье, старший Харлампиев и Николаев следовали за ними на некотором расстоянии.

Первая тройка, миновав лёгкий первый «жандарм» и оставив на втором верёвки, которые должна была закрепить вторая тройка, стала подниматься по крутому снежнику к третьему «жандарму».

Гетье, старший Харлампиев и Николаев подошли к крутой стене второго «жандарма». Гетье и Харлампиев, уже поднимавшиеся на него во время прошлогодней разведки, решили идти вперёд, закрепить верёвки и спустить одну из них Николаеву. 0ни начали траверсировать по скале вправо. Когда Гетье, поднявшись на «жандарм», подошёл к его краю, он увидел, что Николаев, вместо того чтобы ждать верёвку, пытается взять крутую скалу в лоб. Он увидел затем, как из-под руки Николаева вырвался камень, ударил Николаева по плечу и сбил со скалы на узкое ребро. Николаев пытался сохранить равновесие, но вслед за первым камнем посыпалась целая каменная лавина. Вместе с ней Николаев покатился по крутому фирновому склону. Он не делал никаких попыток задержаться. Казалось, что он был убит или потерял сознание от ударов камней. Пролетев метров пятьсот, он скрылся в снежных сбросах.

Потрясённые гибелью товарища, альпинисты вернулись в лагерь. На следующий день они спустились в ледниковый лагерь и сделали попытку подойти к основанию склона, по которому падал Николаев, и найти его тело. Попытка не увенчалась успехом. Склон, очень крутой, поднимался вверх больше чем на километр. Приблизительно на середине находились снежные сбросы и скалы, куда скатился Николаев. Добраться до — них было невозможно.

Вечером Николай Петрович зовёт меня в свою палатку обсудить положение.

Мы решаем, что завтра Шиянов, Каплан и я должны отправиться в ледниковый лагерь, чтобы внести в отряд успокоение и принять участие в подготовке восхождения. Николай Петрович остаётся в базовом ожидать винты для радиостанции. Без этих винтов нельзя было собрать эту станцию, и восхож — дение в значительной степени теряло смысл. В связи с этим восхождение, назначенное на 10 августа, откладывается до 20-го.

Следующий день прошёл в сборах и писании писем. Надо было дать хотя бы короткий отдых лошадям.

Вечером в мою палатку залезает Николай Петрович. Мы молчим и думаем об одном и том же: о Николаеве, о восхождении, о предстоящем мне завтра пути по ледникам.

Потом Николай Петрович вынимает из кармана тюбик бромурала. Он протягивает его мне.

— На случай, если вы будете плохо спать на высоте, — говорит он.

VI.

К сердцу белого пятна. — По ледникам Федченко, Бивачному и Сталина. — История расшифровки белого пятна. — В лагере «4600».

На другой день утром мы отправляемся в путь. Николай Петрович и Дудин провожают нас по берегу Танымаса до переправы. Мы переходим бурлящий поток по перекинутому через него бревну и поднимаемся на морену. Базовый лагерь остаётся позади.

Хаотическое, бессмысленное нагромождение серых ледяных бугров, покрытых галькой и камнями. Местами крутые срезы обнажённого льда уходят вниз на 50 — 60 метров. Внизу маленькие грязные озерки. Гнетущий своим однообразием и безобразием ландшафт.

Едва заметная тропа, отмеченная небольшими турами, вьётся между буграми. Вверх, вниз, вверх, вниз, — иногда по самому краю крутых срезов.

Тяжело навьюченные лошади с трудом идут по тропе. Их ноги у бабок сбиты, и следы крови остаются на камнях. Гальки и камни часто скользят на льду. Тогда у лошадей разъезжаются ноги, и они падают.

Мы идём за караваном. Идём молча, внимательно глядя себе под ноги, выбирая место для каждого шага. Идём, упорно преодолевая сопротивление морены. Впереди маячит высокая гора с характерной, плоской, как бы срезанной вершиной. Мы знаем, что она стоит у впадения в ледник Федченко ледника Бивачного. У её подножья мы будем ночевать и завтра свернём на Би — вачный. До горы как будто рукой подать. Но мы идём час, другой, третий — расстояние не сокращается. Да и высокие хребты, окаймляющие ледник, словно движутся вместе с караваном: за полдня пути пейзаж почти не меняется. По обе стороны от нас все те же скалы, обрывы, снежные сбросы.

Мы (начинаем чувствовать усталость — скорее психическую, чем физическую. Внимание слабеет, трикони все чаще задевают за камни, нога подвёртывается.