Штурм вулкана

И ударил ногой назад, где в креслах си-дела, судя по виду, состоятельная парочка — моложавый мужчина в дорогих очках и ухоженная дама средних лет. Удар пришелся мужчине в плечо, и тот прижался к своей даме, которая от испуга чуть не вы-била стекло иллюминатора.

— Вы, два урода, валите отсюда в эконом-класс! — предложил им Шаман. — А вы, — это было уже обращение к Белову и полпреду, — ремни пристегните и помни-те — одно лишнее движение, я взрываю самолет!

Состоятельная парочка, прижимаясь к креслам, выскользнула из салона первого класса, и бандит плюхнулся на их места, вальяжно раскинувшись, В это время стюардесса сообщила, пассажирам, что самолет захвачен, попросила оставаться на своих местах и так далее, и тому подобное.

Шаман слушал сообщение с выражением крайнего удовольствия на лице. Пассажиры первого класса сидели ни живы, ни мертвы, в салонах остальных классов послышались голоса. Люди явно заволновались, но с мест не вставали, опасаясь непредсказуемых действий со стороны террориста.

IV

Виктор Петрович Зорин вернулся из Европы посвежевшим, отдохнувшим и бодрым. Ему предстояло теперь лететь на празднование юбилея Красносибирского алюминиевого комбината, но поездка эта его не вдохновляла. Из просвещенной благоухающей Европы в российскую глухомань кормить комаров — не слишком радужная перспектива.

Поездка была чисто имиджевой, необходимой для поддержания делового статуса. Кроме того, Зорин собирался стоять на трибуне рядом с Рыковым, когда того достанет пуля киллера, и тем самым отвести от себя подозрения в организации убийства.

Стоять рядышком с потенциальным покойником было занятием рискованным, ведь пуля, как говаривал генералиссимус Суворов, — дура, а штыком колоть Рыкова не представлялось возможным. Но Виктору Петровичу на карьерном пути приходи-лось не раз рисковать не только жизнью, но и честью, и богатством. Тут уж — кто не рискует, тот не пьет шампанского. Приходилось надеяться на верный глаз и твердую руку Сергея Литвиненко, которого уж не какие-то болваны обучали стрелять из снайперской винтовки, а самые настоящие спецы.

Тем более, уж совсем рядом с Рыковым он стоять не будет — поставит Матвея, потом можно сунуть директора по финансам, а слева полковника Басовитого да мэра Красносибирска на тот случай, если вдруг дрогнет рука у Литвиненко, чтобы пуля даром не пропала. Но это уж будет совсем промашка. Не такой все-таки Сергей Литвиненко мазила, чтобы с маленького расстояния не попасть в освещенную фигуру.

Кортеж машин Зорина подъехал к его загородному дому, обнесенному двухметровым забором с колючей проволокой по верху, расположенному на Рублево-Успенском шоссе, и въехал в распахнувшиеся ворота. Виктор Петрович вылез из машины, поздоровался с охраной и пошел в дом. Времени совсем не было — только принять душ, переодеться, доужинать и отправляться снова в аэропорт на самолет, летящий в Красносибирск.

У него был билет в первый класс, в Красносибирске его должен был встретить лично Матвей Рыков и проводить в апартаменты, поэтому Виктор Петрович постарался настроить себя на веселый лад, поднимаясь по лестнице, пропел: «Все выше, и выше, и выше», зашел в свою спальню, чтобы повесить в шкаф костюм, предназначенный для поездок в Европу, а взять оттуда один из сотни, пред-назначенных для поездок по России — поскромнее. Европа была поменьше Рос-сии, потому и костюмов для ее посещения у Зорина было меньше — всего около пяти десятков.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — пел Виктор Петрович, снимая пиджак, брюки, рубашку и галстук и бросая их на кровать — прислуга все приведет в порядок и повесит в шкаф.

Сначала он решил выбрать костюм для поездки в Красносибирск, а уж потом принимать душ и облачаться в него. В черных носках, в майке и в семейных трусах Зорин подошел к высокому шкафу и раскрыл створки, напевая:

— А вместо сердца каменный топор, — он любил иногда извратить слова песни, чтобы было смешно.

Но то, что он увидел в шкафу, было гораздо «смешнее» того, что он только что придумал. В его шкафу сидел мужчина. Ладно бы у Зорина была жена, тогда бы этот факт хоть как-то можно было объяснить, но ведь жены-то у Виктора Петровича не было. Лицо обитателя шкафа скрывала черная маска с прорезями для глаз и рта, а весь он был облачен в такую же черную водолазку и черные брюки, оттого даже Зорин в собственном шкафу его не сразу заметил.

— Ты кто? — спросил удивленный Виктор Петрович.

— Я моль, — вполголоса ответил незваный гость.

— Остроумно, — кивнул Зорин, чувствуя, как ноги его становятся ватными, — как ты проник в мой дом, кругом охрана.

— Ты забыл, я же моль, — ответил чело-век в шкафу,

— А-а, понятливо протянул Виктор Петрович, отступая.

Но уйти ему не удалось — человек-моль тренированным движением выхватил из-за спины пистолет с глушителем и ткнул его в лоб Зорину. Виктор Петрович представил, как нелицеприятно будет выглядеть его труп в семейных трусах с простреленной головой, лежащий в луже густой и черной крови.

— Тебе не уйти отсюда, — онемевшими губами произнес Зорин, косясь на рук, сжимавшую пистолет.