Штурман

– Ну, а скажи мне тогда, правду ли говорят, что на похоронах председателя ОГПУ Менжинского было столько народу, что несколько человек даже задавило в толпе до смерти?

Ну надо же! И молодая, и провинциалка, а туда же – «ОГПУ»!

– Эх! – махнул я рукой с видом знатока. – Да что там нескольких! С полсотни, наверное, по ящикам деревянным разложили! Что сказать, популярный человек был в народе…

Запоздало мелькнула у меня мысль о провокации. Чертова баба! Мерзкий браунинг в мгновение ока взметнулся вверх и я снова увидел знакомое черное дуло едва ли не перед самым моим носом.

– Менжинский, к твоему сведению, еще жив, а ты – просто лжец и вор! Ступай в прихожую, живо!

Как я мог так проколоться! И прежде-то я всегда ругал себя за излишнюю поспешность в словах и ответах, принесшую мне в моей жизни немало неприятностей, но сейчас эта поспешность могла стоить мне жизни. Ив самом деле, лишь полный невежда мог не знать, что именно со смертью Менжинского, фактически, прекратило свое существование ОГПУ СССР, войдя в состав вновь созданного НКВД! И случится это лишь в 1934-ом году, то есть, через четыре года от сегодняшнего дня. Идиот. Беспросветный идиот! Мне стало себя жалко.

Не смея пререкаться, я, постоянно озираясь на готовый разразиться смертью револьвер, вышел из спальни, а через несколько секунд, повинуясь дальнейшим указаниям моей тюремщицы, переступил и порог ванной комнаты, после чего дверь за мной закрылась. Вспомнив увесистый засов снаружи, я совсем затосковал и, присев на край ванны, надолго замолчал.

А подумать мне было о чем. Почему девица задала мне именно этот вопрос? Ведь совершенно не обязательно быть москвичом, чтобы знать на него ответ! Я вполне мог быть грамотным крестьянином, политически подкованным рабочим или просто слышать где-то о смерти какого-то деятеля. Хотя, стоп!

Смерти-то как раз и не было! Вопрос-то и был задан «от обратного»! Об осведомленности провинциалов еще можно было дискутировать, но, будь я приезжим из Москвы, то просто не мог бы не знать истинного положения вещей, это же ясно! Или не ясно… У меня начинала кружиться голова от всех этих ребусов. Я уже не мог быть ни в чем уверен. Такая ли уж популярная фигура в сибирском захолустье этот Менжинский? Да и в самой Москве пошел ли бы кто-то за его гробом? Или, может быть, уже сама моя осведомленность об его личности была подозрительной?

Я решил прекратить мучить себя глупостями, ведущими меня все дальше во мрак, и сосредоточиться на сложившейся ситуации, которая представлялась мне отнюдь не радужной. Что ж это за напасть такая?! Не пробыв и двух часов «за порогом»(как я стал именовать для себя пространство и время, в котором по собственной глупости очутился), как я уже попал под арест, пусть пока и частно-домашний. И если даже он в моем представлении сильно попахивал несанкционированным лишением свободы, боюсь, что протестовать и жаловаться я вряд ли мог. Единственно, что я сейчас мог сделать, так это поклясться себе в двух вещах: в том, что я, находясь здесь, ни разу более не заговорю ни на одну тему, о которой не осведомлен самым глубочайшим образом, дабы избежать дальнейших курьезов, и в том, что, если Господь позволит мне выбраться отсюда живым, я навсегда забуду, где находится этот треклятый дом!

Не зная, чего ожидать, я на всякий случай заложил дверь изнутри найденной мною под ванной шваброй, обезопасив себя тем самым от посягательства лиц, не имеющих на это санкций. Если сюда сейчас явятся правоохранительные органы, то это еще полбеды, если же, к примеру, разгневанный супруг моей белокурой дуры-тюремщицы, которому она, безусловно, наплетет Бог весть что, то положение мое станет по-настоящему угрожающим. Тогда я мог быть обвинен в сексуальном домогательстве, попытке изнасилования или, что еще хуже, растления ее непристойными откровениями. Так всегда поступают гулящие жены, «сдавая» мужьям одного неудачника, чтобы усыпить их бдительность и обезопасить дальнейшие свои похождения от «необоснованных и ранящих нежную женскую душу» подозрений. Впрочем, окажись девица незамужней или сколько-нибудь порядочной, и у меня появлялся шанс избежать столь глупой участи, отделавшись клеймом разбойника. В любом случае, швабра не помешает.

Глава 13 В застенцах