Штурман Фрося

Гитлеровцам, видно, надоело отстреливаться, лежа на снегу, и они пошли в атаку. Семь немецких солдат, согнувшись в три погибели, кинулись к холму. У Степанова уже были на исходе патроны в диске автомата. Стараясь стрелять так, чтобы ни один выстрел не пропал зря, он уложил еще двух фашистов. Остальные поползли в сторону.

Степанов отбросил свой автомат и схватил оружие Лаврентьева, громко стонавшего от боли.

Гитлеровцы больше не стреляли. Они отползали все дальше и дальше. Очевидно, разведчики решили просто уйти – степь ведь велика, зачем перестреливаться с отчаянными русскими, когда их можно обойти стороной. Пять гитлеровцев встали на лыжи и, низко нагибаясь, помчались вниз по склону. Последней пулей Степанов настиг еще одного из них.

С Лаврентьевым дело было плохо. Он уже не стонал. Все лицо у него было в крови. Кровь сочилась из правой руки и левого бедра. Дыхание стало прерывистым.

Степанов наложил ему жгуты, замотал голову бинтом из индивидуального пакета. Но как доставить тяжелораненого к своим? Гурьев нашел выход. Он предложил связать две пары трофейных лыж, брошенных немецкими разведчиками, и положить на эти самодельные салазки техника.

Так и сделали. И Степанов потянул за собой тяжелую ношу. Гурьев пытался ему помогать здоровой левой рукой. Мороз все крепчал и крепчал. Долго брели они, пока не встретили наконец наш танковый батальон, шедший к переправе на малой скорости.

Танкисты быстро доставили раненых к Волге, а к утру все трое уже находились в своей части.

Засада на зимней дороге

В партизанском отряде Шлапакова все уважали Тимофея Ивановича Куриленко. В мирное время был Тимофей Иванович учителем Пореченской неполной средней школы. А когда немецкие войска оккупировали Смоленщину, учитель ушел с двумя сыновьями, Володей и Геннадием, в лес к партизанам. Вскоре все трое стали настоящими бойцами. Но больше всех прославился самый младший Куриленко – Володя. Он был храбрым и отчаянным бойцом, но в то же время очень дисциплинированным. Поэтому командир на самые трудные задания посылал именно Володю.

Нелегко было скрываться народным мстителям зимой в глухом лесу. Голодно и холодно партизанам, но они не думали о трудностях и продолжали бить жестокого врага.

Партизаны смело нападали на обозы оккупантов. В боях добывали они себе самое необходимое.

Жители окрестных деревень помогали народным мстителям чем могли, но у них самих мало было продуктов. Оккупанты изо дня в день грабили крестьян. И при всем желании местные жители не могли помогать партизанам так, как это требовалось.

Однажды в партизанском отряде кончились продукты.

– Обедать не придется, если у немцев продукты не добудем, – сказал Павел Митрофанов.

– Эх, кашки бы сейчас гречневой!.. – вздохнул другой партизан. – Целый котелок съел бы.

– Гречка у фрица! – засмеялся дежурный. – Пойди отними!

– Дай срок – отниму. Еще как отниму! – обиделся партизан.

Было раннее утро. Погода стояла вьюжная. Верхушки деревьев качались и скрипели под сильным ветром. А в чаще, где расположились партизаны, было тихо, морозно.

В это студеное февральское утро из деревни Хохлово прибежала учительница Анна Матвеевна. В штабной землянке разведчица докладывала обстановку в деревне партизанскому командиру Ивану Романовичу Шлапакову.

– Обоз с продовольствием. Большой, – говорила учительница. – Остановился в деревне на сутки. Завтра отправится дальше, в город Демидов.

– И говорите, богатый обоз? – переспросил командир, хитро прищурившись.

– Про́пасть всякого добра! – подтвердила Анна Матвеевна.

– А какая охрана?

– Человек тридцать…

Партизанский командир нахмурился. Охрану обоза трудно будет одолеть. В другое время три десятка солдат, охраняющих обоз, показались бы ему пустяковым препятствием. Но сейчас в лагере оставалось только четырнадцать бойцов. Все остальные ушли на боевое задание. Они должны будут взорвать железнодорожный мост и уничтожить эшелон с гитлеровцами, которые направляются на фронт.

– Спасибо за сведения, дорогая Анна Матвеевна, – сказал Шлапаков. – Только вот партизан у нас маловато для нападения… Ну ничего. Вы нам сообщили ценные сведения. В отряде кончаются продукты, и обоз мы должны захватить. Иначе придется голодать…

Иван Романович проводил разведчицу до ближайшей лесной дороги и вернулся в землянку.

Володя Куриленко сидел у стола и при неровном свете чадящей коптилки рассматривал карты, взятые партизанами во время недавнего налета на комендатуру в деревне Шайтары. Он тогда возглавлял группу, в которую входил и его отец, Тимофей Иванович.

Сейчас Володя сравнивал новенькие хрустящие немецкие карты с потертой на сгибах картой командира отряда. Странным казались Володе русские названия, обозначенные чужими буквами на листах, напечатанных в Берлине. Сразу даже не прочтешь знакомые с детства слова.