Штурманок прокладывает курс

Если герой «Флага миноносца» Володя Сомин закалялся и рос в строю, бойцов, постоянно чувствуя дружескую поддержку, то Алексей Дорохов в самом начале пути оказывается перед сомкнутым строем безжалостных и бесчеловечных врагов. Его путь через войну — это путь к своим. Он мечтает воевать на фронте, в регулярной части, но вместо этого становится сначала партизаном, потом подпольщиком и, наконец, разведчиком — человеком высокого подвига, совершаемого вдали от родных и близких. Стать таким, каким мы видим его в конце романа, Алексей смог не только в силу заложенных в нем качеств и не только благодаря воспитанию, полученному в семье, но и потому, что на крутых поворотах своей судьбы он неизменно встречал людей смелых и верных, таких как штурман Шелагуров, разведчик Степовой, партизан Пантелеймон, подпольщик Терентьич, безымянная украинская крестьянка и другие советские патриоты. Эти встречи оказывают решающее влияние на формирование героя, укрепляя его уверенность в том, что он — не один. И даже далеко за рубежом родной земли Алексей ищет и находит союзников и соратников в борьбе с фашистами. Вся книга пронизана духом боевого, животворящего интернационализма, символом которого может служить вполне реальная, трогательная в своей ясности любовь Алеши и немецкой девушки Анни.

Чем шире связи героя с людьми, чем большее число борцов против фашизма вовлекается в орбиту его деятельности, тем значительнее его собственные дела. И вот молодой человек, поначалу безоружный в столкновении с мощной военной машиной гитлеризма, становится разведчиком высшей квалификации. Теперь мы принимаем как вполне достоверные его действия в мундире эсэсовца и в форме офицера немецкого флота, почти невероятные по смелости и удаче.

Более четверти века прошло с тех пор, как отгремели последние залпы войны, и мы узнали имена разведчиков, совершавших невозможное, выполняя свой воинский долг в тылу врага. Многие имена неизвестных героев не могут быть раскрыты и сейчас. Может быть, один из этих разведчиков воплощен писателем под именем Алексея Дорохова, типичного представителя героического поколения советской молодежи эпохи Великой Отечественной войны.

СЕРГЕЙ МИХАЛКОВ, лауреат Ленинской премии.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая ЮЖНОБУГСК

1

В детстве мне казалось, что в нашем городе две башни, в то время как на самом деле была только одна. Мы жили за рекой, в привокзальной части, и башню я видел издали, то справа, когда отец брал меня с собой на полигон, то слева — с берега реки у моста.

Взрослые, смеясь, убеждали меня, что башня только одна. Но для меня их все-таки было две. Они стояли, как часовые, возвышаясь над городом, чтобы никакая беда не могла нагрянуть неожиданно, — два огромных каменных рыцаря в острых шлемах, добрые великаны со светлыми лицами часов. И мне было жалко, что никогда они не могут сойтись вместе, присесть на склоне горы, побеседовать о том о сем и, может быть, даже снять свои тяжелые шлемы. Но башни не имели права оставить пост. Я твердо знал: они никогда не сделают этого, потому что у каждого есть свой долг.

Я не мог бы тогда объяснить, что это значит, но долг казался мне чем-то вполне естественным и неотъемлемым от мира, как неизбежность прохлады, ночи после жаркого дня и появление желтых солнечных полосок между досками ставень по утрам. Когда появлялись солнечные полоски, отец должен был вскочить с постели и, выбежав в трусах к колодцу, окатить себя с головы до ног синей водой. А ведро должно было снова, под грохот отполированной корбы[1] мчаться вниз, в тесную темноту.

Мать ставила на стол чашки и тарелки; она торопила брата Колю и меня потому, что отец уже сидел за столом в своей защитной гимнастерке, а через окно доносился веселый звон подков по булыжнику двора. А потом в окне показывались лошадиные головы и блестящие шеи. Золотистая, тонконогая Зорька ни секунды не стояла на месте, косила ярким глазом и вскидывала светлой гривой. Вторая — Воронка, черная и глянцевая, как пианино, была потяжелее и поспокойней. На ней ездил ординарец отца — Сергий Запашный. Иногда он пил с нами чай, прихлебывая из блюдечка. Его чуб нависал над блюдцем и был точно такого же цвета, как чай.

— Сергий, почему ты не женишься? — спрашивала мать.

— Та де ж я знайду таку, як ви, Марія Андрієвна? — неизменно отвечал Сергий, и все смеялись.