ShturmBahmuta_2024

Я вышел на командира и доложил обстановку. «Крапива», недолго думая трезво оценил обстановку и вышел на связь.

- Передай всем, чтобы откатывались и держали перекресток. Разведчики говорят, что со стороны «Айболита» работает танк. Они там в одиннадцать человек позицию не удержат. Только людей зря положим.

- Мы удержимся! - неожиданно влез в эфир Женя. -Мы тут хорошо окопались, и БК украинского полно! Гранаты! Патроны! РПГ! Плюс трофейные гранатометы - «Энлавы» одноразовые! Мы уже научились долбить из них. Бросать жалко.

- «Айболит», приказываю отойти, - четко и спокойно поставил точку «Крапива». - Без артиллерии вы там не продержитесь. Отходите и держите укреп на перекрестке.

Я связался с «Викингом» и «Бануром» и приказал им выводить людей к нашей позиции. Предупредил, что будем прикрывать их отход из АГСа, и попросил корректировать огонь. Начало быстро темнеть. Перекидывая наши отступающие группы и создавая шквал огня, «тяжи» - тяжелая артиллерия - очередями выпустили тридцать гранат. У меня был свой автомат с подствольным гранатометом и коробка ВОГов. Я стал накидывать их в эти сектора, выпуская один за другим. В Чечне у нас был безлимит по ВОГам, и я отлично научился стрелять ими навскидку. В бою нет времени выставлять прицельную планку. Когда долго стреляешь, формируется автоматическое поведение: рука набивается, и, если тебе нужно стрельнуть на триста метров, ты интуитивно стреляешь под определенным углом. Я продолжал накидывать гранаты, пока они не закончились. Украинские десантники сбавили темп, давая возможность отступить нашим группам.

Вокруг началась стройка века. Минометы методично забивали сваи в землю. Кругом летело, гремело и стучало. Какофония ударных и жужжащих звуков впивалась в уши и сверлила череп изнутри. Сначала было страшно. Потом пришли усталость и безразличие к звукам. Время стало растягиваться, а внимание стало мозаичным и избирательным. Из общего хаоса происходящего мозг выхватывал отдельные, не связанные между собой события и концентрировался на них. Со своего места, у выхода из блиндажа, я увидел бойца с позывным «Болеет» - зека лет сорока пяти, который в общей сложности провел в зоне больше, чем за ее пределами. Он ходил в женской шапочке с бубенчиком и стразами, которую нашел в Попасной. Он говорил, что в ней «было тепленько». На моих глазах, под этим огнем, «Болеет» достал и вскрыл банку тушенки и стал есть. Он сидел и тупым, ничего не видящим взглядом смотрел перед собой и ел холодную, жирную тушенку. Челюсть его медленно пережевывала куски мяса с холодным жиром. Губы и язык постоянно двигались, помогая заглатывать еду. Не знаю почему, но зрелище жрущего холодную тушенку «Болеста» завораживало. Видимо, еда была единственной ценностью, в которую он верил в этом хаотичном мире. Еда была его молитвой и, одновременно, ответом на нее. Я смотрел до тех пор, пока он не доел и не вытер землей ложку от жира. После этого он сжался в зеленый комок, спрятал лицо в бушлат и задремал. «Болеет» был счастлив.

Огонь на время прекратился, а моя работа сразу на двух рациях - нет. Блиндаж на перекрестке стал местом притяжения не только моих отступающих бойцов, но и групп соседей. Первыми в наш окоп «упали» три бойца, прибежавшие от стелы. Два бойца притащили «трехсотого» который стонал.

- Что там происходит? - спросил я у одного из них.

- «Укры» наступают, - выпучив глаза, говорил боец. - Их много!

Второй боец, помогал по новой перетянуть жгут раненому, который протяжно выл, закусив нижнюю губу.

- Пацаны, я умру? - жалобно спрашивал он, переставая выть.

- Не умрешь! Тебя оттащат назад. Все будет хорошо, -успокаивал я его.

- Хорошо бы...

Он часто моргал глазами, как испуганный ребенок, которого незаслуженно обидели.

В детстве я много раз видел войну в художественных фильмах о Великой Отечественной. В них под огнем красиво бегали солдаты и падали, сраженные пулями. Они героически умирали за Родину, и, если в них попадала пуля или осколок, это выглядело эстетично. Но в реальности все было прозаичнее и грязнее. Пацаны прибегали и приползали на нашу позицию поодиночке и группами.

фото боец «Бас»

Среди них я заметил «Баса» и «Макса» - двух бойцов из группы эвакуации, которые принесли «трехсотого». «Бас» был из проектантов, а «Макс» был со мной в Молькино.

Они удивительным образом спелись, когда происходило слаживание на полигоне, и с тех пор работали вместе.

- Вы откуда тут? И почему не на «Подвале»?

- Да... - замялся «Бас», - послал нас «друг» один... в кавычках. Его одного хотел, - кивнул он на «Макса», -а я с ним увязался. Вышел у нас с этим другом спор небольшой по поводу личного примера командира для бойцов. Он нас и переделал в штурмовиков. Сказал: «Ваш звездный час настал!».

- «Антиген»? Ко мне послал? - удивился я.

- Нет, - покачал головой «Макс». - За эти сутки, где только ни были.