Штурмовик из будущего 3

Черт возьми, ну как же не вовремя! И что теперь, тратить драгоценные секунды на объяснения, почему на экране допотопного местного радара отметки от близко летящих «юнкерсов» слились в одну? А, к лешему! Ганс и так занервничал, начал разворачиваться, пытаясь уйти в сторону, скрыться от неожиданно появившегося русского ночного перехватчика. А стрелок дал несколько суматошных очередей. Ну-ну.

Дивин отключил рацию и припал к прицелу. Раз не получилось с предыдущим бомбардировщиком, так, может быть, повезет со вторым? Экспат не стал сближаться, а прикинул траекторию полета снарядов и нажал на гашетку, когда до цели оставалось метров триста. Но вместо привычного грохота услышал лишь прежний рокот мотора. Заклинило! Пушки «спитфайра» отказали в самый неподходящий момент. Обледенели на высоте и отказали.

С некоторым замиранием сердца Григорий нажал на спуск, отвечающий за пулеметы. «Браунинги» выдали короткую, на пару секунд, очередь и…тоже замолчали!

— Твою мать! — зло прошипел Дивин. Вот тебе и плюющийся огнем[31]! И что теперь прикажете делать? Ну не таранить же фрица?

Таран. Экспат задумался. Потом смерил расстояние до медленно набирающего скорость и высоту «восемьдесят восьмого». Если все хорошенько прикинуть, то вполне можно догнать его и попробовать рубануть металлическим четырехлопастным винтом «спитфайра» по хвостовому оперению. Главное, снова не попасть во вражескую воздушную струю, а то кабина опять покроется инеем и не будет ничего видно.

А надо ли? Гаденькая мыслишка возникла в голове, забилась встревоженным мотыльком. Зачем так рисковать? Вдруг не удастся все сделать правильно и два самолета сплетутся на мгновение воедино, а затем разлетятся на куски? Сколько там сейчас на высотомере…почти десять тысяч. Да уж, падать отсюда будет не слишком комфортно. Даже в шкуре мантиса. Да и терять единственный экземпляр высотного истребителя-перехватчика, что поступил в СССР для изучения, разменяв его на «юнкерса», было как-то неправильно. Дивин поежился. Попробовал снова нажать на гашетку. Тишина.

«Спитфайр» неожиданно рыскнул, ручка управления едва не вырвалась и не начала жить своей самостоятельной жизнью. Что такое? Григорий крепко сжал кольцевую рукоятку и прислушался. Показалось, или в звуке двигателя его машины появились какие-то посторонние нотки? А ведь и правда, мотор начал сбоить. Похоже, те обломки все-таки попали в какое-то уязвимое место и нанесли повреждения советскому самолету. Что ж, вот и решилась непростая задачка сама собой.

— Радуйся, гнида, повезло тебе сегодня, — проворчал экспат, глядя вслед удаляющемуся «юнкерсу». — Но ничего, еще встретимся!

Дивин начал аккуратно разворачивать банальным «блинчиком» истребитель, с тревогой ощущая, как тот начинает с каждой секундой все сильнее трястись, точно в болезненной лихорадке, когда вдруг на немецком бомбере вспыхнуло пламя. И он мгновенно, всего за пару ударов сердца экспата превратился в один огромный пылающий шар.

— Вот это да! — только и сумел вымолвить ошарашенный Григорий, глядя во все глаза за тем, как второй разведчик несется к земле раскаленной кометой. — Это что же, я все-таки в него попал?

Экспат весело усмехнулся. Чистой воды везение. Те несколько пулеметных патронов, что выплюнули его «браунинги» перед тем, как сдохнуть и окончательно замолчать, ударили в бензобак немца. И с некоторой задержкой, но все равно подожгли его. Снайпер, итить-колотить!

— «Казак», второй тоже готов, — щелкнул кнопкой рации Дивин. — Квадрат…

— Принял! — Сотников не скрывал своего ликования. — Молодец, «Кощей», отличная работа! Возвращайся на базу.

— Вот с этим у меня, похоже, проблемы, — озабоченно откликнулся экспат. — Двигатель поврежден. Дайте, на всякий случай, команду на запасной аэродром, пусть готовят полосу. Если не удастся дотянуть до дома, буду садиться у них.

— Понял тебя, — посуровел Сотников. Помолчал немного, а потом, явно посоветовавшись с кем-то из своих помощников, предложил. — В крайнем случае, иди на Чкаловскую. Там уже в курсе, примут, как родного. И не рискуй понапрасну — прыгай, не задумываясь, если поймешь, что машина неуправляема.

— Принял. Но пока попробую доковылять.

— Добро!

Как там было в популярной нынче песенке — «На честном слове и на одном крыле»? Вот примерно так Дивин и добрел до аэродрома в Монино, с тревогой прислушиваясь к болезненному, с перебоями, звуку мотора. На посадку зашел сходу, наплевав на красоту и изящность. Не до жиру. Благо, в подсветке экспат не нуждался, видел взлетку и так. И потому сразу углядел пожарную и санитарную машину у края полосы. А также небольшую кучку людей, что стояли возле машин, задрав головы.

«Спитфайр» неловко, с «козлом», приземлился, внутри самолета что-то скрежетнуло, хрустнуло, и он подбитой раненой птицей пополз-заковылял по бетонке, рыская из стороны в сторону. Григорий изо всех сил старался удержать ставшую вдруг непослушной машину, не дать ей соскочить с полосы, не воткнуться носом в землю и не скапотировать.