Штурмовик

А потому никого особенно не удивило, когда в октябре 1992 года в части вдруг объявили тревогу и нас в срочном порядке перебросили в Моздок. Начался осетино-ингушский конфликт.

Моя эскадрилья к войне была готова, больше того, когда в Моздоке начали ставить задачи войскам, на базе моей эскадрильи еще готовили дополнительные боевые экипажи. Решение принималось примерно так — кто там у нас командир эскадрильи? Вася — 100, Петя — 200, о, штурмовик Кошкин — 515 боевых вылетов.

Ага, пишем приказ — пусть этот Кошкин и готовит пополнение.

Я, разумеется, приказы выполнял — обучение летного состава это вообще мероприятие нелишнее. Но войны как таковой там не было — для авиации, во всяком случае.

Летали мы там, в основном, для устрашения обеих сторон конфликта — где-то грозно погудим, где-то дадим очередь из пулемета, а чаще просто обозначали свое присутствие пролетом над спорной территорией.

Еще летали на разведку — вот это действительно была нужная работа, смотреть, куда и какими силами двигаются «незаконные вооруженные формирования». Видишь колонны машин, толпу людей — докладываешь координаты. Но ни разу не получал приказа уничтожить эти незаконные формирования, хотя мы могли сделать это легко.

Впрочем, речь шла чаще всего просто о больших толпах раззадоренных людей — назвать их войсками было бы неверным. Один лишь раз я обнаружил БТР у ингушей. С танцами и бубнами они гнали отобранный у ментов БТР куда-то в степь. Я передал координаты в штаб, внутренние войска тут же прибыли на место и отобрали опасную игрушку у джигитов.

Впрочем, все эти наблюдения касались светлого времени суток, а вот по ночам, когда «большой брат» подробностей не видит, там начинался ад. В утренних сводках довольно сухо, но обстоятельно перечислялось, где и сколько трупов было обнаружено, и в каком они были состоянии.

Чтобы и ночью держать ситуацию под контролем, мы бросали над конфликтными участками осветительные бомбы. Одна такая бомба горит 7–8 минут, причем горит очень ярко, после нее еще минут десять в себя приходишь. И вот летаешь так всю ночь, раз в полчаса землю подсветишь и грозно погудишь — а внизу все уже в курсе, что федералы за ситуацией следят и самые отчаянные безобразия собираются пресекать.

Но ничего мы так и не пресекли, даже вылазки самых отъявленных негодяев — не было у нас на это приказа. Бывало, летаешь, смотришь — типичная банда к поселку подходит. Можно ударить по ней по-взрослому и навсегда попрощаться с уродами. Но штаб работать не разрешает, просит только координаты уточнить.

А потом, спустя пару суток, в сводках читаешь, что в населенном пункте N одна противоборствующая сторона вырезала другую, причем пострадали женщины и дети. И думаешь: надо было, конечно, тогда вдарить по этим негодяям.

Но ведь нельзя без приказа.

От советского информбюро ВВЕДЕНО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ