Штурмовики над Днепром

– Твой путь через Москву? Там в госпитале Гапеев…

Этот летчик служил в моей эскадрилье, был подбит в Крыму, получил тяжелое ранение. Недавно его наградили орденом Красного Знамени. Я вез эту награду, чтобы вручить однополчанину. Очень был обрадован Гапеев нашей встречей.

В небольшом госпитальном зале собрались раненые, медперсонал. Я рассказал о боевых штурмовках Гапеева, вручил орден. Со слезами на глазах принял его летчик, заверил, что как только заживут раны, снова пойдет в бой. Но не удалось ему больше подняться в воздух. Из госпиталя Гапеев вышел с удостоверением инвалида войны.

Возвратившись в родной полк, я первым делом вручил Карпову сапоги.

– Как это ты сумел их так сберечь? – удивлялся Александр, разглядывая совсем исправные сапоги, словно я все время их в вещмешке возил.

– Я же крестьянский сын. Моя мать по сей день сохранила свои подвенечные сапожки. Надевала их лишь по большим праздникам да в церковь. А до нее десять верст в сушу или грязь шла босиком. Только метров за триста надевала сапоги, чтоб стоять в них службу. А вышла из церкви – и снова сапоги через плечо.

– Надеюсь, ты не шел из Торопца все шестьдесят верст босиком?

– Нет, конечно. Как-то неудобно: погоны капитана, ордена…

И мы дружно рассмеялись. Долго рассказывал другу о своих краях, о том, что пережили и как живут теперь мои земляки. Потом достал солдатскую алюминиевую флягу.

– Самогон, что ли? – поинтересовался Карпов.

– Нектар богов! – И открутил крышку. В комнате разнесся удивительный аромат луговых цветов.

– Неужели… мед? – втянул носом воздух Александр.

– Он, Саша, он! Наш, валдайский. Мать достала, Угости, говорит, своих друзей.

КУРС НА ПРИБАЛТИКУ

Промелькнул июль. Наши войска расправлялись с фашистской группировкой в Белоруссии, вели бои под Львовом, У нас по-прежнему шли учебные полеты. Новый командир дивизии ввел немало новшеств. Фронтовым летчикам не совсем нравилось, например, требование комдива производить взлет и посадку с ограниченны» площадок. Кое-кто явно переоценивал свои силы – мы, мол, все можем, все умеем! – и теперь оказывался незавидном положении.

Спохватившись, летчики начинали догонять менее самоуверенных, но более настойчивых товарищей. А наш комдив Василий Николаевич Рыбаков, с шуточками-прибауточками, а где нужно, и строго, по-командирски, сбивал наносную пену фронтовой удали, добиваясь истинного умения, стараясь научить нас настоящему летному мастерству. Пройдет немного времени, и мы с искренней благодарностью вспомним науку подполковника Рыбакова. Наконец поступила команда получить новые карты и подготовиться для перелета в Прибалтику. Теперь наш маршрут пролегал через Орел, Смоленск, Псков…

– Постой, постой! – весело поблескивая глазами, заговорил подполковник Смыков, проводя на своей карте прямые линии между этими городами. – А ведь кто-то у нас родился в псковских местах, – и хитровато посмотрел на меня. – Везет же людям! Второй раз за войну могут побывать в отпуске. Правда, на этот раз не заезжая домой.

Да, над родными местами я еще не летал. И вывела фронтовая судьба на знакомый маршрут! На карте появились знакомые с детства названия городов и рек, возвышенностей и озер.

– Теперь вам, Василий Васильевич, и карты в руки, – сказал мне Смыков.

Подготовку к перелету мы произвели быстро. Одновременно спланировали и «операцию», которая доставила нам немало хлопот. Незадолго перед вылетом ко мне подошли летчики второй эскадрильи Леонид Кузнецов и Михаил Лобанов. Переминаясь с ноги на ногу, начали:

– Товарищ капитан, мы хотели бы вас попросить…

– Есть одна идея, только без разрешения командования ее не осуществить…

– Не тяните, выкладывайте, – подбодрил их я.

И тогда мой бывший заместитель Леонид Кузнецов с чувством продекламировал:

Нынче у нас передышка, Завтра вернемся к боям. Что-то твой голос не слышно, Друг наш, походный баян!

– Одним словом, товарищ капитан, вторая эскадрилья спланировала операцию под кодовым названием «Баянист», – пояснил Лобанов.

– Ну-ну, – заинтересовался я, поскольку питал особое пристрастие к музыке.

У соседей-артиллеристов на зависть летчикам был превосходный баянист. Мы неоднократно в шутливой форме предупреждали соседей, что если они нам не уступят Колю-баяниста, мы выкрадем его вместе с инструментом. Но те только посмеивались, будучи уверены, что Коля не поддастся на уговоры летчиков.

– Уговорили мы его, товарищ капитан! – жарко рассказывал Кузнецов. – Согласен! Прибудет на аэродром перед самым вылетом.

– Мы уже решили: полетит он с баяном в кабине моего стрелка, – сообщил Лобанов.

– Командир эскадрильи лейтенант Горев знает об этом?

– Мы вначале хотим заручиться вашей поддержкой, – признался Кузнецов.

– Командир согласится. Это же баянист! – Дабы подкрепить свои слова, Леня даже кулаком потряс в воздухе. И снова продекламировал:

На зависть всем соседям Будет баянист в полку!

И я утвердил план операции. Выговор за нее – не самое тяжкое наказание, зато будет баянист в полку!