Штурмовики над Карпатами

Примерно в полукилометре от них пролегала траншея противника. Он находился на северном, лесистом и отлогом, склоне соседней горы. Между ним и нами было около восьми километров. Маскировались немцы отлично — на той стороне ничто не напоминало о присутствии войск. И если б не свист изредка пролетавших над нашими головами снарядов и грохот их разрывов, то можно было бы подумать, что никакого фронта здесь нет.

Во время обратного спуска с горы высоко в небе над нашими головами в сторону противника пролетел одиночный самолет. Это был истребитель, и, помню, всех нас тогда поразил звук, исходивший от него. Казалось, что летит не один самолет, а целая эскадрилья. Стало быть, горы искажают звук, значительно его усиливают. Это было для нас открытием.

Домой мы выехали к вечеру, еще до наступления сумерек, а на аэродром возвратились уже поздно ночью, преодолев за один день около 300 километров.

Операция в целях соединения со словацкими повстанцами началась 8 сентября 1944 года на узких участках линии фронта.

В то время операцию по преодолению Карпат почему-то все мы в полку называли форсированием Карпат. Очевидно, сложность взаимодействия войск разных родов при преодолении водных преград и трудность продвижения их в горах как-то бессознательно расширили в нашем сознании толкование этого слова.

И действительно, данная военная операция была не похожа на другие, проводившиеся на равнинной местности. Здесь не было, так сказать, классического прорыва линии обороны противника, ввода в прорыв подвижных бронетанковых и механизированных соединений.

Операция по "форсированию" Восточных Карпат характеризовалась непрерывным прогрызанием оборонительных позиций немцев и медленным продвижением наших войск вперед, в глубь гор.

9 и 10 сентября погода стояла нелетная, но как только она улучшилась, штурмовая авиация приступила к регулярным боевым действиям. Враг в те дни делал по шесть-семь контратак, однако успеха так и не добился. Наши войска хотя и медленно, но все же с помощью авиации занимали одну высоту за другой и продвигались вперед.

11 сентября мне пришлось водить нашу 2-ю авиаэскадрилью в составе восьми самолетов на уничтожение артиллерийско-минометных позиций и живой силы противника в районе населенного пункта Каменне, а на другой день шестерку самолетов на цели в районе населенного пункта Кулашне, расположенного в двух километрах юго-западнее Чашина.

2-я эскадрилья в это время состояла из опытных, обстрелянных летчиков, таких, как старшие лейтенанты Г.Т. Левин и И.М. Белицкий, лейтенанты С.Л. Плетень, В.Д. Монченко, младшие лейтенанты А.И. Колодин, Н.И. Огурцов, Ю.Я. Годунов, А.С. Сас, В.П. Блудов, М.С. Воронин. Каждый из них уже был награжден орденом Красной Звезды, а Белицкий, Колодин, Огурцов, Плетень и я имели еще и по ордену Красного Знамени. Из ветеранов, которые воевали до 1944 года, в эскадрилье остался один Левин. Мы умели не только сражаться с врагом, но в свободное время и отдыхать, дружили с задорной фронтовой шуткой.

Бывало, подходит Миша Воронин с зажатым кулаком к Володе Монченко и говорит:

- Меняю не глядя.

Все присутствующие с интересом наблюдают.

- Согласен! — отвечает Монченко и вытаскивает из кармана яблоко. Воронин разжимает кулак, и летчики видят, как по ладони у него ползет муравей. Под общий смех происходит размен муравья на яблоко.

Большинство боевых вылетов в эти дни летчиками нашего полка было сделано в поддержку действий наступающих войск 129-й, 155-й и 167-й стрелковых дивизий. Мне пришлось быть участником этих боев в качестве ведущего групп 6-8 самолетов. Вспоминаю случай, происшедший 16 сентября 1944 года. Мы возвращались с боевого задания на разведку живой силы и техники противника в районе Устрики Дольни. Вдруг слышу в шлемофоне чей-то четкий голос, называющий мои позывные и просящий срочно помочь пехоте. Хотя у нас уже израсходованы все бомбы, реактивные снаряды и больше половины боеприпасов пушек и пулеметов, мы с ведомым развернули свои самолеты. Офицер-радионаводчик навел нас на цель восточнее пункта Солина, что на характерном изгибе реки Сан.

Пристально всмотревшись, заметил на самой вершине горной гряды, на опушке леса, знакомые круглые гнезда окопов зенитной артиллерии. Раздумывать времени нет, и мы с ведомым спикировали на эти гнезда. После первого захода сделали еще два. Все. Стрелять больше нечем. Боеприпасы кончились.

На другой день через авиационного представителя узнали, что в результате нашей штурмовки был целиком уничтожен боевой расчет зенитной батареи гитлеровцев. Пушки же, как ни странно, все остались целехонькими.

Запомнился также и боевой вылет, совершенный 19 сентября 1944 года в составе шести самолетов. Вместо стрелка в задней кабине моего "ила" во время этого полета находился военный корреспондент, фамилии сейчас не помню, кажется, из редакции армейской газеты. Когда группа вышла в район цели, то на одной из горных дорог мы увидели большую колонну. Она была не совсем обычной: три танка, около двадцати автомашин и примерно двадцать пять гужевых повозок с солдатами и военным имуществом.