Штурмуя Лапуту

<p>Штурмуя Лапуту</p>

<p>Пролог</p>

Штурмуя Лапуту

(Вертикаль для бескрылых)

Авантюрно-философский научно-фантастический роман

Автор благодарит:

Юрия Паневина — за помощь и советы

Бориса Варшавского — за техническую помощь

Пролог

Порыв шквала вновь ударил гондолу о воду, сквозь рев ветра донесся звон легкобронированной обшивки, по бортам фонтанами взлетели брызги. Укс, не обращая внимания на водяную завесу, плотнее уперся ногами, уловил нужный миг, налег на штурвал — дирижабль выпрямился, вырвавшись из лап океана… почти вырвавшись… еще мгновение… нет, новый свирепый порыв ветра ударил в корму, прижимая «Фьекл» к волнам. Не вытянуть…

…Вода с клекотом ворвалась внутрь, пытаясь разом слизнуть и экипаж, и груз, сглотнуть и саму гондолу. Нет, Логос свидетель — нас так просто не сожрешь… Винты дирижабля отчаянными клинками взрезали воздух и потоки воды, адски клокотал котел, клубы пара сражались с брызгами. «Фьекл» силился выбраться, Укс чувствовал, как напрягаются готовые лопнуть тяги рулей. Сам пилот держался чудом, его всё еще выручало безупречное чувство ветра — вот, следующий шквал навалится с кормы и сверху. Врежется злобно и почти разумно, жаждая вдавить, утопить… угол удара около сорока трех градусов. Но еще есть шанс удержать аппарат…

— Да помоги ей! — зарычал Укс, не отвлекаясь и не слыша сам себя в бешеном дуэте рева ветра и надсадного хрипения машины.

Кочегар что-то закричал в ответ — он намертво вцепился руками в канат-леер, идущий вдоль борта, еще и продел ступню в петлю грузового крепления. Понятно, не может шевельнуться — сразу унесет. Шмондовая ситуация — Лоуд давно болтается за бортом, пристегнута она добротно, но такие удары и рывки — чересчур даже для коки-тэно. Впрочем, захлебнуться ей вряд ли грозит по определению, должна уцелеть. Но плохо дело, совсем дело дрянь, пришел нам пушистый зверек, как говорят в иных мирах…

…Новый водяной вал ворвался в гондолу, Укс почувствовал, как руки практически вырывает из суставов, и едва удержал штурвал. Глаз не закрывал — даже миг слепоты мог оказаться гибельным. Что-то промелькнуло сквозь толщу кипящей воды, мгновенно исчезло. Двигатель сорвало? Каким чудом «компак» еще не взорвался?

…Схлынуло. Снова воздух, полный пара и свиста. Котел держится, винты работают. Разбит кухонный ларь, сорвало дверцу, водой носит-крутит по гондоле миску — нарядную, ярко-оранжевого пластика. Полный шмондец — гибнем, а безвкусная профессорская миска нас и сейчас покидать не желает…

…Вот! Просвет! Укс стремительно переложил руль, направляя дирижабль к смутно-светлому пятну. Вокруг «Фьекла» кружился белесый туман из клочьев пара и водяной пыли, мутный и нездоровый, как густая харкотина лондонского смога, чтоб его амара заела…

…В последний миг Укс понял, что не вытянуть — с кормы накатывало тяжко и высоко, почти вертикально… не желал отпускать добычу океан. В реве стихии беззвучно лопнула рулевая тяга, пилот не услышал — лишь ощутил судорогу штурвала. Предсмертно взвыл у борта кочегар. Аппарат завертело, вминая в соленый водяной вал, вбивая в туман и окончательное засмертное удушье…

<p>Глава первая</p><p>Что за хрень?</p>

Ногти на обоих больших пальцах потемнели-посинели, причем довольно симметрично. Укс пошевелил босыми ступнями — пальцы не особо болели, видимо, не столь ушибло, просто чересчур сильно упирался в тумбу руля, когда пытался выровнять дирижабль. Можно было так и не напрягаться, не особо помогло. Но выглядели ногти забавно.

Больше ничего забавного не наблюдалось.

Оболочка «Фьекла» бесформенно громоздилась на песке, сдувшаяся и уродливая, похожая на тушу мертвого и уже порядком разложившегося кита. Гондола застряла наполовину в воде, один угол корпуса уродливо смялся — удар был таким, что даже защитную титановую броню-обшивку повредило. Да, сильно шмякнуло. Самого пилота вышвырнуло и прокувыркало через всё вот-это-самое, брякнулся крепко — прямо ведро песка в рот забило. Шмондец какой-то.

Укс еще разок сплюнул, но на зубах все равно скрипело.

Экипаж был цел и в полном составе. Ну да, как говорится, такие воздухоплаватели и в проруби не тонут, да и расшибить их довольно сложно. Кочегар стоял на коленях, любовно пересыпал сухой песок из ладони в ладонь и молился. Или бредил. Собственно, у него эти процессы не особо и отличались — тяжкое наследие хвостатого прошлого. Безумец у нас кочегар, хотя работник и механик годный, того не отнять.