Штурмуя небеса

В марте месяце «Грей Лайн», которая до этого устраивала автобусные экскурсии в район, где жили битники, организовала тур и на Хэйт: всего за шесть долларов обычный американец мог отправиться на экскурсию в «страну бородатых», в «единственное иностранное государство внутри границ Соединенных Штатов… Среди любимых способов времяпровождения для хиппи, кроме, конечно, приема наркотиков, являются различные выступления, демонстрации, семинары и общие обсуждения того, что плохо в существующем миропорядке. И кроме того, им свойственно постоянное внимание к проблемам души…»

Хиппи, для того чтобы прекратить эти грубые вмешательства в их жизнь, использовали различные статегии. Поначалу они подходили к туристам и вручали рукописные объявления, гласившие: «Братья обыватели! Освободитесь, дайте Богу войти в вас. Помните — и вас и нас ждет долина призраков смерти». Потом они придумали фокус с зеркалами. В следующий раз, когда на Хэйте остановился экскурсионный автобус «Грэй Лайн», хиппи быстро подбежали и, встав в два ряда по обеим сторонам автобуса, подняли зеркала. Туристам пришлось рассматривать себя самих. А затем диггеры придумали «гуляние», когда сотни людей переходили улицы, построившись в геометрические фигуры. Это тормозило движение на мили вокруг, создавало большую неразбериху и заканчивалось обычно только с прибытием полиции.

В начале июля легкий беспорядок вспыхнул, когда группа хиппи, которых достали туристы, начала прыгать на бамперы и стучать по крышам автомобилей, до смерти перепугав непрошеных визитеров. Приехало двадцать полицейских машин, и последовала непродолжительная схватка, полная криков «фашистские ублюдки» с одной стороны и «полицейские свиньи» — с другой. Хотя костей переломано было много, единственной жертвой оказалась собака, забитая озверевшим полицейским до смерти.

Недостаток еды, перенаселенность, паранойя, плохие наркотики, излишние амбиции, отсутствие лидеров, которые хотели бы назваться и стать лидерами, постоянно действующие на нервы визиты полиции — вот вам список причин, из-за которых атмосфера становилось все хуже и хуже. Собирались собрания, пытались найти какое-то решение. Там были Телины, диггеры, Леонард Вулф из «Хеппенинг-Хауса» и Аллен Коэн из «Оракль». Но предложений на собраниях звучало немного. В основном что-нибудь вроде: «Нужно всем запеть Ом. И ежедневно устраивать процессии по Хэйт-стрит, чтобы вернуть хорошие вибрации и хороший резонанс». Или: «Думаю, неплохой идеей будет открыть бордель. А то меня на улице ежедневно спрашивают молодые люди, где бы им потрахаться. А так как этого им сделать негде, образуется избыток негативной энергии». Все ощущали, что сейчас атмосфера в Хэйте становится довольно тяжелой. И даже когда люди принимали ЛСД, им являлись видения апокалипсиса или распятого Христа, летящего на кресте сквозь необъятную пустоту небес.

Плохие приходы стали повседневностью (в Сан-Франциско регистрировали в месяц около 750 больных, пострадавших от наркотиков). Впервые случаи психических травм от ЛСД стали реальностью, а не фантазиями журналистов. Преподававший в Массачусетском технологическом историк Уильям Ирвин Томпсон однажды ночью в Исэлене столкнулся с одним таким случаем. «Парень был коротко подстрижен и, судя по его взгляду, было ясно, что ему здесь не нравится. Дзен и «И цзин» явно были для него пустым звуком, но недели под травой, амфетаминами и кислотой зашвырнули его в такой ад, что теперь он мог только с презрением и возмущением смотреть на остальных хиппи, собравшихся вокруг него и пытающихся поговорить с ним о любви. Наконец, парень в ужасе начал напевать «Кровь, кровь, кровь, ненависть, ненависть, ненависть». Это было, на взгляд Томпсона, действительно похоже на «смерть разума», о которой говорил Лири. Но говорить одно, а совсем другое попытаться «невозмутимо выдержать неистовый взгляд человека, расставшегося со своим разумом».

Ральф Мецнер, работавший в то время на побережье Калифорнии, в городской больнице Мендосино, пережил нечто подобное, когда в городские больницы стали прибывать пациенты из Хэйт-Эшбери. Один из них сказал: «Все происходит так быстро, что я теперь уже не могу ничего разобрать». А другой: «Вы трое, с Лири и Альпертом, заварили эту чертову кашу. А теперь я завяз в этом и не могу остановиться».

Три дня спустя он вскрыл себе вены на запястьях и умер от потери крови.

Вместо того чтобы превращаться в прекрасное новое племя людей, Хэйт-Эшбери дичал. Те, кто мог уехать, уезжали из города, словно хозяева, покидающие собственных гостей на званом вечере. Другие, как диггеры, обзаводились оружием.

Возможно, роковой ошибкой оказалось принятое Лири решение, когда серым ноябрьским днем за чашкой горячего молока он отверг идею Хаксли об обращении к элите и предпочел идею Гинсберга — «ради общественного блага». Учитывая деятельность