Штык

Там, куда показывал Хомяк, протянулась лишь подсвеченная красными вспышками полоса серого то ли тумана, то ли дыма. Но Хомяк вгляделся во что-то невидимое Штыку и возбужденно сказал:

— Снова показывает, уже на другой аномалии. Сейчас попробую.

Вскоре они вдвоем тащили хихикающего Буля через проход, открывшийся в туманной полосе. И Штык вместо того, чтобы удивляться прогулке на поле аномалий, озабоченно размышлял, что ему теперь делать с теряющим разум Булем.

Впрочем, «ефрейтор» вскоре перестал смеяться и вместе с Хомяком зачарованно смотрел в небольшую воронку, над которой медленно струились бледно-фиолетовые огненные языки. Сам Штык ровным счетом ничего там не видел, но Хомяк утверждал, что странный призрак снова Дает уроки выживания среди аномалий. Все попытки узнать что-то более подробно не увенчались успехом — «бойцы» смотрели в фиолетовое пламя и слабо реагировали на внешние раздражители. Штык не выдержал. Прождав несколько долгих минут, он лег прямо на теплую сухую землю и провалился в спасительный и желанный сон.

Потом его дергали и трясли, но он уже не имел сил выбраться из сонных глубин и лишь слабо перебирал ногами, когда его потащили. Целую вечность Штык пытался сбежать в объятия сна, а его продолжали тянуть, отпускать и снова поднимать, подставляя под руки твердые плечи. Казалось, что этому не будет конца, в какой-то момент его вдруг «выбросило» на поверхность сознания, и он открыл глаза.

Вокруг чернел обычный лес. Если что-то вокруг и было видно, то только благодаря вспышкам света где-то уже далеко позади. Хомяк и Буль тащили своего «генерала» напролом через кусты, и Штык вдруг понял, что ни один, ни другой уже почти ничего не соображают. Буль пыхтел, как загнанная лошадь, и смотрел перед собой невидящим взглядом.

Хомяк выглядел настолько изможденным, каким-то высохшим и посеревшим, что больше походил на труп.

Не без труда остановив механически вышагивающих «солдат», Штык осторожно усадил обоих под ближайшим деревом. У самого отчаянно кружилась голова, болело где-то в груди и сильно хотелось пить. Но вокруг царила обычная ночь, и все остальное было уже не важно.

Радиометр в кармане продолжал свою нескончаемую трескучую песню, и, немного отдохнув, Штык начал поднимать «солдат». Несколько минут он безрезультатно тряс и расталкивал обоих. Потом решил сменить тактику и громко сказал:

— А ведь где-то в лесу есть вода! Холодная! Много воды!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг оба, как по команде, начали подниматься на ноги.

— Не знаю, где ее искать, — продолжал по инерции Штык, — но если сидеть на месте, здесь ее точно не дождаться.

— Там, — измученным голосом сказал Хомяк, показывая пальцем в темноту. — Там вода.

Пожалуй, быстрее и уверенное по Зоне они еще не ходили. Буль и Хомяк выглядели так, словно были немного не в себе. Но вперед шагали бодро, и Штыку оставалось только крепко держать их за куртки и успевать переставлять ноги. Он ни секунды не сомневался, что если отстанет — «бойцы» этого просто не заметят.

Сколько продолжался этот безумный забег по ночному лесу, не смог бы сказать никто. В какой-то момент земля полого пошла вниз, под ногами захлюпало, и вся троица буквально повалилась прямо в черную прохладную благодатную влагу. Воды было много, и она пыталась подхватить под руки и нести, слегка покачивая и напевая тихую журчащую песенку. Напившись, умывшись и слегка придя в себя, Штык поднялся на ноги и обнаружил, что стоит почти по пояс в воде. Другой берег ручья скрывался в темноте.

Выловив за куртки «бойцов», Штык вытащил их поближе к берегу и оставил на мелководье. Буль и Хомяк слабо шевелились и, кажется, не желали прекращать водные процедуры. Потом Штык выбрался на сухое место и только тогда позволил себе обессиленно растянуться на песке.

32

Утро выдалось холодным и пасмурным. Продрав глаза, мародеры заметили, что пейзаж вокруг них снова изменился и обновленные деревья опять потемнели. Почему-то на большинство людей это подействовало удручающе. И затея с лодками и домом на озере уже не казалась такой заманчивой и легко осуществимой.

Справив нужду и подкрепившись, мародеры, подгоняемые Киргизом, принялись за постройку лодок. Из рюкзаков Стреги и его людей вытащили флаконы с герметиком, «жидкие гвозди», складные ножовки и рулоны наждачной бумаги.

— Там, где кора уже — будет носовая часть, срезаем ее под углом градусов в сорок пять, кормовую — все равно, просто сделайте поровнее, и достаточно, — распоряжался Киргиз, рассматривая лист бумаги с чертежом, который выудил из внутреннего кармана. — Зачищаем «наждачкой» все отверстия от сучков и веток и сажаем на «жидкие гвозди» заплатки. Потом проходим все швы герметиком…

Главарь обвел взглядом людей, с кислыми лицами стоящих перед ним. Энтузиазма в их глазах он не увидел, но ему было на это плевать.

— Ну?! Что стоим?! — рявкнул он. — Начинаем! Толик, Стрега, командуйте!

Мародеры начали вяло разбирать инструмент.

— Да как мы на этом поплывем? — проворчал Халиф, раскладывая рукоять ножовки. — Кора же развалится.