Штык

Запах страха прошел волной и по беспечной добыче, и по Причиняющим боль. В этот момент Огни стали отвечать, очень хорошо демонстрируя свой потенциал. В первую очередь контролер занялся самыми сильными и непослушными Огнями. Он наносил по каждому из них отдельный удар, которым хоть и не тушил Огонь полностью, но заставлял его сжиматься до размеров едва заметной искорки.

Дополнительные, почти атрофировавшиеся за ненадобностью органы контролера зафиксировали обычную для таких случаев реакцию добычи: пространство впереди наполнилось резкими звуками. Это не мешало и даже чем-то помогало, позволяя быстрее войти в привычный ритм тушения Огней. Контролер постепенно двигался вперед, потихоньку позволяя Потухшим подойти поближе и начать сбор готовой добычи.

Вскоре почти вся добыча, включая Причиняющих боль, была готова для сбора и превращения в Потухших.

Медленно обходя поляну по сужающейся спирали, контролер коротким физическим касанием налаживал последний, нужный для тотального контроля контакт, за долю секунды превращая подготовленную добычу в очередного Потухшего. Только одно место, совершая очередной круг, контролер раз за разом обходил стороной — маленькую ярко-оранжевую палатку, возле которой растерянно плавали в ожидании будущего хозяина два почти потушенных Огня. Странное, почти пугающее ощущение исходило от этого места, но контролер не умел рассуждать, а лишь инстинктивно оставлял все непонятное на тот момент, когда добыча будет собрана и двинется ближе к центру Мира. Тогда в случае каких-то неожиданностей питание, которого хватит теперь на долгое время, не будет потеряно.

Но бесконечно обходить странное место контролер не мог. Вскоре на поляне остались только два непотушенных Огня и яркая палатка, вызывавшая у контролера непонятное беспокойство. Медленно приближаясь к ярко-оранжевому пятну, контролер пытался ощутить запах причины, вызывавшей неуверенность. Она была похожа на черную точку, и мутант осторожно потрогал ее своим запахом. Но ничего не почувствовал в ответ. Продолжая приближаться, он все смелее трогал черную точку, но реакции так и не дождался, хотя чувство беспокойства становилось все сильнее.

Наконец оба непотушенных Огня оказались перед ним, и он решил просто забрать свою законную добычу и уйти скорее в спокойные внутренние районы Мира.

4

Если бы кто-то вздумал вдруг устроить конкурс на самое тяжелое похмелье, капитан Алексей Сенников имел бы все шансы победить на нем с большим отрывом от остальных участников. Несколько раз ему казалось, что счастливое избавление наступило и он уже умер, но потом чудовищная боль снова поселялась у него голове и начинала ломать череп изнутри. При этом Алексей практически не мог пошевелиться — все тело было словно вморожено в глыбу льда.

В какой-то момент времени ему почудилось, что боль резко отступила, и сквозь тяжелый кислотный туман до сознания стали доходить внешние звуки. Алексей понимал, что где-то рядом с ним происходит что-то ужасное — кричали люди, звенел металл, раздавались беспорядочные выстрелы, — но во время короткой передышки между приступами боли ему на это было наплевать.

Вскоре боль снова отступила, а новая передышка оказалась длиннее предыдущей. Он даже решился попробовать открыть глаза, но это оказалось слишком тяжелой задачей.

Сознание уже было способно анализировать происходящее.

Крики и выстрелы стали ближе и явственней. Но это не имело никакого значения — новый приступ сменился крайне болезненным спазмом в желудке.

Прошло еще какое-то время, прежде чем боль начала окончательно сдавать свои позиции, планомерно отступая по всем фронтам. В голове еще пульсировало, остро отдавая в затылок и виски, невидимые щупальца скручивали желудок, а по руками и ногам бежали сполохи ноющей, мозжащей боли, словно он умудрился отсидеть все свои конечности одновременно.

Наконец удалось открыть глаза. Над головой провисла небольшой складкой ярко-оранжевая ткань стены палатки.

Вокруг царил полумрак. Снаружи больше не доносилось ни звука.

Алексей без особой надежды попытался сесть, но вдруг понял, что стенка палатки поползла в сторону, а перед глазами появился пол. В голове понемногу прояснялось, руки и ноги ныли все сильней, и вдобавок зверски хотелось пить. Мучительная жажда все же заставила его подняться и толкнула к выходу. Сделав несколько неуверенных шагов, он ткнулся лицом в полог палатки и внезапно оказался снаружи.

Первое, что бросилось в глаза, — близкая стена темно-зеленого леса с редкими пятнами ярко-красных листьев, впереди и светло-серое небо над головой. Алексей глубоко вдохнул чистый лесной воздух, да так и замер, пораженный открывшимся вдруг зрелищем. Прямо перед ним, метрах в пяти, лицом к палатке стояли полураздетые Кондрат Ефимович и Михаил Николаевич. Лица их были пугающе безучастны, как у смертельно уставших людей, под угрозой расправы вынужденных стоять по стойке «смирно».