Шухов

Приближалось открытие выставки. Участники в основном заканчивали все необходимые приготовления — кто-то в спешке прибивал последний гвоздь, а кто-то, как Шухов, спокойно и неторопливо осматривал еще в прошлом году сданные павильоны. Даже и не верилось, что всего два года назад здесь было захолустье, а ныне вырос современный выставочный центр. По-своему охарактеризовал архитектуру выставки Максим Горький, обозревавший ее в качестве корреспондента: «Со всех сторон вас окружают разные архитектурные деликатесы, всюду много стиля, много красоты, из хаоса то и дело возрождаются различные возбуждающие изумление диковинки, — а между ними, на той же самой земле, на которой стоят и они, вздымая свои красивые купола к небу, — согнувшись в три погибели, грязные и облитые потом рабочие возят на деревянных тачках и носят «на хребтах» десятипудовые ящики с экспонатами». Очень хорошо это слово — деликатесы — подходит к шуховским павильонам, ибо вся прочая архитектура ничего нового не открывала, находясь под сильным влиянием все того же псевдорусского стиля. Другое дело — проекты Шухова, которые действительно смотрелись какой-то невиданной ранее деликатесной роскошью на общем вычурном и кричащем выставочном пире. Прав буревестник революции и в другом — в резком контрасте между образцовой художественно-промышленной выставкой и «выставкой изнурительного поденного труда чернорабочих», строящих день и ночь «архитектурные шедевры, гордо поднимающие свои разноцветные кружевные купола к небесам».

15 марта 1896 года выставка начала прием экспонатов, а открытие ее приурочили к коронации Николая II 28 мая 1896 года. Старт выставки ознаменовался торжественным крестным ходом из кафедрального Спасо-Преображенского собора Нижегородского кремля. Сама царская чета прибыла на выставку 18 июня 1896 года и начала свое знакомство с посещения Среднеазиатского отдела, призванного поразить венценосную семью буйством восточного колорита не только снаружи, благодаря архитектору Померанцеву, создавшему дворец в мавританском стиле, но и изнутри. Гости Среднеазиатского павильона, попавшие в его пределы, вмиг переносились во времени и в пространстве, оказавшись на гостеприимном восточном базаре со всеми его диковинками. Знал бы царь, что под досками и гипсом, которых ушла уйма на возведение павильона, скрывается легкий разборный каркас Шухова. Побывала императорская семья и в Машинном, а также в Сибирском отделе выставки. Машинный павильон мог похвастаться многими экспонатами, но Горький посчитал отметить, что «прежде всего Машинный отдел поражает отсутствием в нем русских фамилий — факт, уже не однажды отмеченный печатью. Производителями русских машин и работниками на поприще этой отрасли русского труда являются французы, англичане, немцы и затем поляки. Русские же фамилии совершенно незаметны в массе таких, как Лильпоп, Бромлей, Поле, Орицнер и Гампер, Лист, Борман и Шведе, Пфор, Реппган и так далее».

А вот и впечатления от экспозиции Машинного отдела, где были выставлены и привлекли к себе заслуженное внимание котлы Шухова: «Когда, поутру, войдешь в Машинный отдел — это царство стали, меди, железа — увидишь спокойный, неподвижный и холодно блестящий металл, разнообразно изогнутый, щегольски чистый, красиво размещенный, присмотришься ко всем сложным организмам, каждый член которых создан человеческим умом и сработан его рукой, — чувствуешь гордость за человека, удивляешься его силе, радуешься его победе над бездушным железом, холодной сталью и блестящей медью и с глубокой благодарностью вспоминаешь имена… людей, ожививших бездушные массы, из которых раньше делалось гораздо более мечей, чем плугов. Как своеобразно хороши и как сильны все эти блестящие станки, поршни, цилиндры, центрифуги, сколько могучего в серой массе парового котла, сколько холодной силы в зубьях разнообразных пил, сколько щегольского, кокетливого блеска в арматуре и мощи в громадных маховиках, приводящих в движение десяти- и стопудовые части машин. Все это стоит молча, неподвижно, блещет силой, гармонией частей и полно смысла, полно движения пока еще в потенции, но возможного, — стоит дать руке человека один толчок, и тысячи пудов железа завертятся с головокружительной быстротой»^{148}.

Неподалеку от Машинного отдела расположились и павильоны, спроектированные Шуховым: