Шухов

Та скорость, с которой Шухов работал, привлекала в контору Бари все большее количество потенциальных заказчиков, деловых людей, считавших свое время и деньги, не желавших терпеть убытки и маяться в длившихся годами конкурсах на постройку всякого рода необходимых конструкций и, в частности, водонапорных башен. Одно дело — городская дума с ее волокитой, другое — частное предприятие. Фабриканты быстро оценили возможности конторы Бари и ее главного инженера. Так было и с заказом САНТО — крупнейшей корпорации, расшифровывавшейся как Среднеазиатское нефтепромышленное и торговое общество, объединявшее в своих рядах богатеев Урала, Поволжья, Москвы и Санкт-Петербурга. Заказчики из САНТО поразились оперативности Шухова — едва огласив желательные параметры водонапорных башен (начиная от объема резервуара и заканчивая ценой), они уже через полчаса услышали от Шухова точные технические характеристики сооружений, схемы и размеры деталей и элементов, вплоть до диаметра болтов. У гостей глаза на лоб полезли: это каким же надо обладать умом, чтобы за полчаса составить, по существу, общий проект башни?

Сотрудники Шухова вспоминали, что наблюдение за восторженной реакцией заказчиков доставляло Шухову большую радость, примерно такую, с какой фокусник достает из своей шляпы живого зайца. Таких «зайцев» у Владимира Григорьевича было немало на все случаи жизни. Опыт проектирования самых разных башен позволил ему стандартизировать не только технические процессы, но и детали в зависимости от высоты и объема резервуара (на 10, 30, 50 и 100 тысяч ведер). За 20 лет строительства башен Шухов сумел значительно продвинуться, увеличив их несущую нагрузку более чем в десять раз, создав различные типы сооружений. Его башни готовы были удерживать самые большие резервуары в России. А потому у него заранее все было рассчитано по полочкам — и число ног башни, и их сечение, и высота, и диаметр колец, чтобы сложиться подобно конструктору в цельную систему в нужный момент. В общем, «а ларчик просто открывался», — чего стоила эта простота изобретателю, мы уже знаем.

Создавая типовые проекты своих гиперболоидов, Шухов не только способствовал увеличению прибыли конторы Бари и на деле осуществлял научно-техническую революцию. Его технический аппарат мог заменить солидный научный институт. А та же контора превратила строительство башен в индустрию. И при этом в новых проектах Шухов никогда не повторялся. Например, в 1911 году Управление Северной железной дороги получило для станции «Ярославль» новую водонапорную башню Шухова, составленную не из одного, а из двух гиперболоидов. При общей высоте башни в 39,5 метра оба гиперболоида соединялись между собой общим кольцом. Так увенчались поиски Шухова в решении актуальнейшей проблемы — за счет чего увеличить высоту башни при сохранении необходимой жесткости и устойчивости? Это возможно и путем применения специальных колец жесткости и изменения ритма пересечения стержней между собой, число которых растет с увеличением высоты гиперболоида. Шухов предложил новый подход за счет наращивания одного гиперболоида другим.

Но и это еще не все: каждый гиперболоид водонапорной башни в Ярославле поддерживал свой персональный резервуар: верхний и нижний, объемом 96 тысяч и 192 тысячи литров соответственно. Вода из верхнего резервуара высокого давления использовалась в противопожарных целях, а из нижнего — для снабжения курьерских поездов. Получилась очень интересная и снаружи, и внутри конструкция: башня вроде одна, а резервуара два, и каждый из них призван выполнять отличную от другого функцию. А соединение резервуаров трубами давало возможность перекачивать воду из верхнего в нижний, если, например, требовалось срочно заправить водой поезд. Подмена одного резервуара другим значительно облегчала задачу их ремонта. Железнодорожникам так понравилась эта башня, что они захотели иметь такие и на других станциях. В 1912 году Среднеазиатская железная дорога оформила заказ на гиперболоидные башни для Самарканда, Ашхабада и Джебеля.

Двухъярусный гиперболоид Шухова в Ярославле долго служил людям, пока, простояв до 2004 года на территории Ярославского вагоноремонтного завода, не был снесен по причине обветшалости. Нехватке средств на восстановление башни нашли быструю альтернативу — просто снесли ее. Сотрудник Шухова Галанкин когда-то писал: «Согни тысяч тонн металла благодарны Шухову за то, что он их поставил в наилучшие условия работы, что он строил сооружения так, чтобы материал жил вечно, не уставая». Вот и выходит: металл-то Шухову благодарен, а мы, люди?