Шулер

Я вызвал случайную машину и направился по записанному адресу. За окном проносился светлеющий город с редкими прохожими и мутными окнами потухших витрин. Фонари уже погасли, камни мостовых казались темными от росистой влаги. Город перед рассветом всегда казался беззащитным и слабым. Порою думалось, что одного хлопка дешевой петарды достаточно, чтобы он разлетелся на осколки. Но спустя несколько часов все измениться. Хищник окончательно сбросит с себя сонную оторопь и выпустит из утроб домов людей вперемешку с сущностями.

Я задумчиво уставился в экран смартфона, чтобы снова посмотреть на цель своих поисков. Парень на видео роликах не везде был существом. На некоторых он был обычным человеком с темными глазами, смуглой кожей и высокомерной улыбкой. Он был из числа тех, кого называют мажорами. При виде подобных субъектов порядочные главы семейств переходят на другую сторону улицы, а мамы злым шепотом предупреждают своих дочерей, что с такими не связываются приличные девочки. А девочки порой связываются, чтобы узнать, какими ублюдками бывают плохие парни. Ведь любые предупреждения и уроки бессильны перед личным опытом. Я видел как этот парень хвалиться сбитым пешеходом и тут же пончиками, которые он купил для своей бабушки. Как выбрасывает из машины полуголую девицу с потекшей тушью и разбитыми губами и в следующем ролике записывает поздравление для своего брата. Но даже когда он обнимал свою маму — пухлую женщину, стыдливо прикрывающую от камеры сколотый передний зуб — в его зрачках полыхало пламя. Оно уже возгорелось и бороться с ним этот выродок не стал. Он наслаждался безнаказанностью, а изнанка кормилась его силой.

— Приехали, парень, — сообщил мне водитель и я наконец заметил, что машина остановилась.

Расплатившись, я вышел на стылый воздух и запахнул куртку. Утро задалось промозглым и ветреным. Низкие облака грозились разразиться дождем, а снова промокать мне как-то не хотелось.

Мужик на пропускном пункте был невыспавшийся и злой. Он даже не спросил у меня документы, а просто махнул рукой, пропуская на территорию. В любом случае, он сэкономил время и мне и себе. Я уверился, что мои манипуляторские навыки достаточно хороши, чтобы проникать на обычные не особо защищенные объекты.

Приемное отделение искать не пришлось. У приоткрытой двери стоял детина в синей куртке со светоотражающими полосками на рукавах наброшенной поверх застиранного рабочего костюма.

— Здравствуйте…

— Здоровее видали, — он смачно сплюнул на пол, весьма довольный своей шутке.

Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не скривиться от его мерзкой рожи. А ведь было от чего. Я ожидал обычного огра в этом медицинском учреждении, но видел перед собой другое существо.

Мужик походил на облезлого бойцовского пса скрещенного с грифом. Пасть его разрезала лицо практически на две части — от уха до уха, являя миру ряд клыков. Между ними застряли куски еды, но не думаю, чтобы нашелся кто-то достаточно смелый, чтобы указать ему на эту досадную оплошность. Волосы торчали клоками на блестящем черепе, а несколько длинноватая шея делала его сходство с птицей падальщиком еще более очевидным. Почти прозрачные глаза существа смотрели на мир с равнодушием и что-то мне подсказывало, что только работа могла вызвать у нее хоть какие-то эмоции.

— Я брата ищу. Мне сказали, что тут есть похожий на него парень. Вот я и пришел на опознание.

— Без ментов?

— Я от Сергея Викторовича, — попытался еще раз вразумить существо.

— И чо? — он вытаращился на меня почти прозрачными рыбьими глазами.

— И я заплачу, — выложил я последний козырь.

— Так бы сразу, — усмехнулся мужик, продемонстрировав широкой ухмылкой гниловатые зубы. — Теперь считай, что мы приятели. И я тебя по-дружески пущу поглазеть на трупы. Только баловаться не дам. Это за отдельную плату.

Меня перекосило от подобного перспективы времяпрепровождения.

Отбросив окурок, мужик вошел в приоткрытую дверь. А я поспешил следом. Тут было почти также холодно как и снаружи. Только сквозняка не хватало, да срывающихся дождинок с неба.

Раскрошенный советский кафель под ногами хрустит, а на окрашенных стенах виднеются грязные разводы и сколы от каталок. Тут воняет плесенью, гнилой кровью, потом и старым тряпьем. Все это амбре пытался перебить дезинфицирующий раствор. Да только безуспешно.

— Тут лампа перегорела, — пояснил громила отсутствие света в коридоре. — Не навернись. Новый жмурик мне тут не нужен.

— Не такой уж я хлипкий, — пробурчал под нос, не решаясь опираться о стену на повороте. Происхождение грязи на ней навевало на неприятные ассоциации. Не хватало только кровавых отпечатков ладоней.

Стекла в окнах под самым потолком не мылись полсотню лет, если не больше. В щели рассохшихся рам тянуло ветром с финского залива и даже звук старых кондиционеров не перекрывал особенно отчаянных криков чаек.

В широкой комнате на узких кушетках истертые давно списанные простыни обрисовывали острые остовы чьих-то тел.