Шулер с бубновым тузом

Тогда-то у нее и зародилась идея «покончить жизнь самоубийством». Только смерть оставит всех ее преследователей с носом. Только переход в мир иной позволит ей обрести вожделенный покой. На том свете она сможет, наконец, перевести дух. Туда не дотянутся ни хитрые иезуиты, ни мстительные роялисты[12], ни вездесущие агенты тайной полиции, ни прочие заинтересованные лица.

Жанна взяла грех на душу, заманила к себе в номер модистку из ближайшего шляпного магазина и вытолкнула ее в окно. До сих пор бессонными ночами ей мерещились полные ужаса глаза обреченной женщины и звучал в ушах ее крик. Модистка смахивала на Жанну волосами и фигурой, а накануне убийства она подарила бедняжке свое платье.

Никто не усомнился, что из окна гостиницы выпала доведенная до безумия безысходностью и безденежьем графиня де Ламотт. Нашлись и свидетели трагического происшествия.

Между тем Жанна покинула Лондон и скиталась из города в город, из деревни в деревню, нигде подолгу не задерживаясь. Она называлась разными именами и вела замкнутый образ жизни. Временами на нее накатывала черная меланхолия, и она искала спасения в молитвах, которые не могли утешить ее.

Время от времени Жанна задумывалась, кто тот неизвестный, протянувший ей руку помощи и устроивший побег из тюрьмы. Если бы не он, гнить бы ей до скончания века в темной каменной клетушке с осклизлыми стенами и ледяным полом, где по углам возятся крысы, а постелью служит вонючий тюфяк, набитый соломой.

«Кто же вытащил меня оттуда? — гадала она, перебирая в памяти бывших любовников и влиятельных знакомцев. — Кто снабдил деньгами на первый случай и обеспечил пересечение границы? Почему не открылся и ничего не потребовал взамен?»

Осенний Петербург чем-то напоминал ей Лондон: серая Нева казалась грязной Темзой, а густой туман делал улицы безликими и унылыми.

— …купил себе дом на Большой Морской, на углу Почтамтского переулка, — донесся до нее голос госпожи Бирх. — И обставил с подобающим великолепием. А обеды Валицкий дает такие, каких вы, милочка, и в Париже не пробовали. У графа приборы золотые, а в черенки ножей и вилок вставлены драгоценные каменья. Кстати, всему городу известен его знаменитый сапфир…

— Чем же он знаменит? — пролепетала Гаше.

— Вы не слыхали о сапфире графа Валицкого? — поразилась англичанка. — Чудесный камень меняет цвет после захода солнца… сие зрелище неописуемо! Хотите, я попрошу графа, чтобы он оказал вам любезность?