Шулер

«Мне нельзя спать. Он мне сто раз говорил, что мне нельзя спать».

И все же, думаю, я потеряла какое-то время.

Однако сколько бы времени ни прошло, как только пауза закончилась, я дёрнулась. Мои нервы обострились настолько, что я чувствовала, будто меня накачали стимуляторами.

Я открыла глаза. Мои ноги раскинулись в разные стороны. Одна рука согнулась под грудью, пульсируя. Когда я подняла голову, она как будто отклеилась от палубы.

Я уставилась на тёмное пятно, где была моя щека, затем подняла руку, чтобы коснуться лица. Я прикусила губу, чтобы подавить крик, когда попыталась пошевелить ногами.

Моё правое колено пронзило, окутало болью, подобной пламени.

Поначалу я могла лишь лежать там, чувствуя себя сломанной игрушкой.

Подкрадываясь как дурной запах, эта спешка вновь накрыла меня, и я осторожно пошевелила конечностями, тестируя их. Моя щека уже начинала опухать. Насколько я могла сказать, я пролежала там ближе к минуте, нежели к часу — может, всего несколько секунд до того, как моё сознание включилось обратно. Моя левая рука ощущалась так, что словно локтевые и плечевые связки выдрали из суставов плоскогубцами.

Я заставила себя принять сидячее положение. Стиснув стеклянную дверь, я втянула воздух и поднялась на ноги. Я встала, прижимаясь спиной к двери, стараясь сфокусировать взгляд, когда услышала голоса на балконе выше. Я застыла.

— Здесь?

Молчание. Я не шевелилась, не дышала.

— Она могла прыгнуть так далеко?

Я услышала тихий щелкающий звук, уносимый ветром.

— Она зашла и вышла слишком быстро, чтобы определить цель, — мужской голос помедлил, фыркнув. — Что бы она ни сделала, она получила травму.

— Проверь палубу. Я не вижу признаков падения.

Последовало очередное молчание. Я стояла там, не дыша, сосредотачиваясь на своём теле, как учил меня Ревик, чтобы нечаянно не вывалиться в Барьер. Он говорил, что для видящих нормально переходить в Барьер при ощущении угрозы. Он говорил, что иногда самое сложное для видящего — это держаться от него подальше, оставаться в теле.

Я прижималась стеной к стеклянной двери, надеясь, что нахожусь вне поля их зрения, когда второй Шулер выругался.

Я услышала треск рации.

— Она спрыгнула. Подтверждаю, она спрыгнула. Похоже, она в полете ударилась о шлюпку… но она могла и приземлиться там. Разверните лодку, пусть они проверят воду со стороны порта. И если кто-то есть поблизости, пусть проверят палубу… — должно быть, он считал. — …Четыре. Если она добралась до шлюпки, она могла попытаться вернуться туда.

Более долгая пауза.

— Нет, крови нет. Она могла отлететь прямо в воду.

Секунды спустя дверь балкона надо мной закрылась.

Я все ещё стояла там, стараясь не дать себе отключиться, когда в комнате позади меня зажегся свет. Я повернула голову, перепугавшись до ужаса.

На меня смотрела маленькая пожилая леди, приоткрыв морщинистый рот и уставившись на моё лицо, отражение которого я едва различала в стекле. Она стискивала жемчужную сумочку и все ещё держала в руках подвязку для штор, которую она, должно быть, достала, чтобы насладиться видом ночного неба с балкона, выходившего на запад. У меня, похоже, имелось два фингала, опухшая щека, разбитые и кровоточащие губы. Я коснулась лба, на мгновение забыв о ней и сосредоточившись на своём отражении. От линии роста волос тоже сочилась кровь.

Я подумывала сочинить историю, чтобы она меня впустила, затем просто развернулась и похромала к противоположной стене. Стиснув стеклянный разделитель, я вскарабкалась, подавляя крик, когда пришлось опустить часть веса на опухшее колено, чтобы приподняться.

Держась за стеклянную перегородку, я скользнула одной ногой вокруг неё, затем опустилась вниз, пока моя задница не приземлилась на перила следующего балкона. Я поставила ноги на пол террасы и поковыляла к стеклянной двери. Попробовав ручку и обнаружив, что там заперто, я прошла через балкон и проделала то же самое, чтобы очутиться по другую сторону.

Я повторила это ещё семь раз.

Наконец, мне пришлось отдохнуть. Я прислонилась к стеклянной двери, ведущей в тёмную каюту. Я немного беспокоилась, что могу отключиться от боли в колене, если адреналин схлынет.

Как только я перевела дыхание, я стиснула зубы и заставила себя встать, прикрывая свой свет щитами так тщательно, как ещё никогда этого не делала.

Я ещё не пробовала открыть дверь.

Я дёрнула ручку. Стекло гладко скользнуло по направляющим, выпустив прилив тёплого воздуха.

Мой недолгий душевный подъем омрачился, когда я продумала свои варианты в ситуации, когда окажусь обратно на корабле. Я никак не могла выбраться с корабля. Я не знала, где Ревик. Семёрку к этому времени могли уже нейтрализовать или дискредитировать. Хоть я уйду из каюты, хоть останусь в ней, я рисковала быть пойманной группой разведчиков, или даже людей, чьи разумы были захвачены Шулерами.

Я проскользнула через приоткрытую балконную дверь.

Каюта пустовала.