Шулер

Я узнавала, что даже язык видящих имел Барьерную составляющую — то есть слова содержали такие значения, которые требовали способности видеть добавочные структуры в свете. Грубо говоря, их слова в целом несли больше сложных значений и нюансов.

Одно слово видящих часто переводилось на английский целым предложением.

Уллиса много рассказывала об этом — о том, как слова являются символами, а символы имеют невербальные слои. Поскольку больше половины этой общей культуры видящих происходило от Барьерного сознания — разделённого сознания, к которому у людей не было доступа — перевод некоторые ключевых символов на язык людей оставался в буквальном смысле невозможным.

Я даже частично понимала это.

Однако я не была уверена, насколько это понимание мне помогало.

Теперь мы с Уллисой стояли в цементном звуконепроницаемом бункере в холме. Помещение вмещало в себя стрельбище и ряды шкафов для хранения, которые содержали все, начиная от боеприпасов и заканчивая семенами, бочками воды и едой, которой хватит, чтобы прокормить всех в здании на протяжении нескольких лет.

Уллиса шутливо называла это их «ковчегом».

Она стояла позади меня, выглядя как кинозвезда даже в защитных очках и с наушниками-шумоглушителями на ушах.

— Тебе стоит позволить Реви' помочь тебе с этим, — громко сказала она, чтобы докричаться через шумоглушители, и тем самым повторилась уже в пятый раз.

Я кивнула, глядя на мишень.

Когда Уллиса щёлкнула на меня, я покосилась на её лицо.

— Почему ты не поговоришь с ним?

— Я действительно не хочу сейчас его беспокоить, Уллиса, — сказала я.

— Почему? — раздражённо переспросила женщина. — Из-за Кэт? Ты швырнула её в него, а теперь жалуешься, что он использует её, чтобы справиться с…

— Прекрати! — я подняла руку. — Серьёзно. Мне не надо знать о методах, которыми он «справляется». Это не моё дело. И не твоё.

С Уллисой я уже перестала притворяться, что мне нет дела до того, где он спит.

В любом случае, она права.

Это моя чёртова вина.

Тем первым утром, проснувшись в Сиэтле, я вошла на кухню после душа, одетая в позаимствованную одежду, и пошла на запах кофе и слегка подгоревших тостов. Кэт и двое других, Айви и видящая-африканка с прошлого вечера, подняли взгляд, сидя на барных стульях и прислоняясь к мраморной столешнице рядом с тарелками яиц и тостов.

Я избегала взгляда Кэт, сосредоточившись на яйцах и стараясь не замечать того, что я все ещё чувствовала Ревика. Его присутствие свернулось во мне, окутало мой свет так, что должно было надоедать, но на самом деле оказывало практически противоположный эффект. Я чувствовала, как часть меня тоже притягивает его, не довольствуясь тем, насколько мы были соединены сейчас.

На мгновение голод затмил то другое чувство, которое я ощущала.

Все три видящие подняли головы, когда Уллиса вошла на кухню за мной.

Именно африканка первая сосредоточилась на пустом пространстве над моей головой, предположительно заметив то же, что увлекло Уллису ранее. Тщательно просканировав меня пронизывающим взглядом, она взглянула на Уллису, приподняв брови.

Когда та же видящая посмотрела на Айви, Айви лишь улыбнулась, сделав одной рукой жест, напоминающий пожатие плечами, а затем поднесла к губам кружку кофе.

Кэт в открытом изумлении разинула рот, уставившись поверх моей головы.

— Он проснулся, — я посмотрела в глаза Кэт. — Можешь пойти к нему, если хочешь.

Уллиса застыла. Осязаемый шок выплеснулся из её света.

Видящая-африканка и Айви тоже переглянулись. Ни одна из них не заговорила, но я чувствовала, как их разумы трещат вокруг меня. Мои слова вернули Кэт в её обыкновенное грубое поведение.

И все же её улыбка содержала лёгкий намёк на удивление.

— Спасибо, червяк. Я принимаю.

Её выбор слов странно поразил меня.

И все же я ничего не сказала, пока она поднималась на ноги. Она вышла из комнаты, не потрудившись запахнуть халат, пока проходила мимо меня. Видящая, похожая на африканку, тоже ушла, но в её глазах виднелось такое же удивление, как во взгляде Уллисы. Однако не похоже, чтобы она последовала за Кэт.

Айви осталась.

Они с Уллисой молчали, пока накладывали на тарелку для меня яйца и тост и наливали мне чашку кофе, подтолкнув сливки и сахар в пределах досягаемости.

Наконец, Айви нарушила молчание.

— Ему это может не понравиться, — робко сказала она. — Даже если вы двое решили подождать с доведением до конца. Ему все равно может не понравиться то, что ты сделала.

Я замерла, не донеся вилку с яйцами до рта.

— Я просто хочу сказать… — Айви виновато посмотрела на меня, пожимая одним плечом. — Ты предлагаешь его Кэт. Даже если ты пытаешься быть щедрой, он может воспринять это… неправильно.

Она поколебалась, посмотрев на Уллису в поисках помощи.

Уллиса была более прямолинейна.

— Он определённо воспримет это плохо, — сказала она. — Это отвержение. Хуже, чем отвержение. Для видящего это открытое оскорбление. Ты злишься на него?

Я уставилась на них, стискивая кружку с кофе. Затем прочистила горло.

— Нет.

Уллиса закончила наливать себе в стакан сок. Не очень хорошо скрывая свою озадаченность, она тихо щёлкнула и вздохнула.