Шум прошлого

Шура пошарил в аптечке, нашел резиновую грушу, наполнил ее водой, кота положили на пол, и Надя обеими руками крепко захватила его лапки, чтобы не вырывался. Шура ввел предмет в задницу Филина. Кот страшно испугался, стал вырываться, дико кричать, живот его раздулся, как большой детский мячик, но Шура накрыл его голову подушкой, чтобы он не поранил Надю, и крепко прижал ее левой рукой. Вода в клизме кончилась, кот успокоился и затих.

— Вот увидишь, сейчас он помчится к себе на песок, просрется, и все будет хорошо, — со смехом сказал Шура. Надя разжала пальцы, лапки кота упали безжизненными тряпочками; скинули подушку с головы Филина… Выпученные глаза, открытый рот с вывалившимся язычком. Кот был мертв.

Шура этого не ожидал.

Звонить на дачу и рассказывать о случившемся он не мог. Как правдиво соврать — на ум не приходило. Надя предложила сказать, что кот сидел на подоконнике, смотрел на улицу (а это он любил), прилетела птичка, он ее лапкой хотел поймать и бац — свалился и разбился! Версия правдоподобная.

Надя мертвецов боялась, а таких тем более. Она побледнела и сказала, что у нее кружится голова, пошла в спальню родителей и прилегла на кровать. Шура запихнул тяжелое тело кота в наволочку от подушки, потом уложил его в большую коробку из-под отцовских английских штиблет. Картонка была нарядная, гладкая, и отец ее хранил, точно так же как и многие другие импортные упаковки и этикетки от заграничных шмоток. «Красивый гробик для Фильки получился», — подумал Шура.

Просто выбросить кота на помойку Шура не решался, могли соседи из окон заметить, да и коробка слишком выделялась своей броскостью, дворник сразу захочет к себе такую вещицу заграбастать, а в ней «сюрприз». Шура усмехнулся, представил рожу их дворничихи. В землю кота зарыть лопаты не было, да и где копать? Он вспомнил, как дед ему рассказывал, что в войсковой части, где он служил, они котят в ведре топили. Но тут не котенок, а котяра, и решил Шура пойти с ним к Неве.

* * *

Он перешел Кировский проспект, мостик, и вот он уже у Петропавловки. Единственное место, где можно было это сделать, был пляж. Народу на нем много, августовская жара пригнала ленинградцев уже с утра к крепостной стене. Узкая полоса серого песка была утыкана окурками и покрыта толстым слоем шелухи от семечек. Бронзовые от загара тела мужиков прижимались к каменной кладке, среднего возраста дамочки лежали в застывших позах, стыдливо прикрывая причинные места легкими тряпочками. Молодежь группами каталась на лодках, отплывали подальше и бросались с борта в воду, фыркали, брызгались на девчонок водой, а те пронзительно визжали. Шура отошел в сторонку, раскрыл коробку, насыпал в нее побольше песка, доложил камень, веревкой перевязал и стал поджидать группку лодочников.

Ждать пришлось долго, наверное, прошло минут сорок пять, пока кто-то из них подгреб к берегу.

— Слушайте, ребята, у меня к вам просьба, не могли бы вы эту коробку подальше от берега в воду сбросить?

— А что у тебя там? Может, клад или мертвец? — смеялись ребята.

— Да, мертвец… но особенный. Я давно решил его так похоронить, его Матросом звали, а потому пусть он на дне Невы лежит. — Шура рассказал ребятам о «славной жизни боевого кота Матроса, о его старости и тихой смерти». Девочки притихли, мальчишки поверили, взяли коробку, отплыли к пляжным буйкам и забросили ее подальше. Кот мгновенно пошел ко дну.

Шура облегченно вздохнул, ребят поблагодарил, и они ему предложили пива выпить (вроде как поминки по Матросу). Он не стал отказываться.

Так долго он не выходил на улицу, что солнце и пиво его разморили, веселая пляжная болтовня доносилась уже как щебет птиц, слов не разобрать, на душе было легко. Он прилег на песок и заснул.

ЛИЧНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Шура проснулся, оттого что замерз. Августовский жаркий день принес грозу с ветром. Ливень стеной обрушился на загорающих, народ в спешке покидал пляж, на ходу одеваясь, засовывая в сумки полотенца вперемешку со снедью. Шура взбежал по каменной лестнице и укрылся под навесом какого-то строения. Часы на Петропавловке пробили пять раз. Из дома он вышел почти в полдень. Шура не думал, что прошло так много времени. Как там Надя без него? Наверное, волнуется? Он выгреб мелочь из кармана брюк, нашел двушку, телефонная будк, к счастью, была свободна. Шура набрал домашний номер. Длинные гудки звучали безнадежно, никто трубку не брал. Он был уверен, что Надя дежурит перед домом, а теперь дождь загнал ее в подъезд. Утопая по щиколотку в гигантских лужах, Шура добежал до дома.

Надя его не ждала ни в подъезде, ни на лестнице.

Старый лифт скрипел и еле тянул. Наконец-то! Их этаж, дверь. Шура привычным жестом сунул руку в задний карман брюк. Ключей не было.