Шум ветра

Женщина быстро сняла с себя халат, застелила сиденье. Парни втолкнули мальчика в машину, уселись с ним рядом, поддерживая его с обеих сторон, притиснули испуганного Юру. Женщина села впереди, рядом с Димкой.

— Скорее везите. Прямо, а там направо, я скажу где. Люди расступились и пропустили машину.

Димка напряженно держался за баранку, не спуская глаз с дороги.

— Как же это его? — спросил он у женщины.

— Жеребца запрягал, зашел сзади, а тот его и двинул.

Мальчик стонал и всхлипывал от боли.

— Скорее, милый, — попросила женщина и с удивлением оглядела Димку. — А что это вы одни на машине, без взрослых?

— У меня есть права, — спокойно сказал Димка. — Мы недалеко, там нас отец встретит.

— Направо! Направо! — прервала его женщина. — Чуть не проехали. Вот так и держи, сейчас за деревьями будет переезд, а там и больница покажется.

Машина лихо неслась по дороге. Как вихрь влетела на переезд и проскочила мимо шлагбаума, почти перед самым поездом, не обращая внимания на сигналы человека, размахивающего флажком. Длинный состав долго тянулся через переезд. Сигнальщик вскочил на мотоцикл и ждал, пока пройдет поезд, чтобы пуститься вдогонку машине.

А машина тем временем уже подъезжала к больнице, остановилась.

Женщина и двое парней помогали мальчику, поддерживали его и вытирали кровоподтеки. Мальчик стонал и никак не мог вылезти из машины.

Тогда Юра подтолкнул его в спину и, не обращая внимания на стоны, выпихнул из машины.

— Димка, Димка, жми! За нами гонятся!

Он уже на ходу выбросил в окошко белый халат. Машина рванулась и выехала с больничного двора, оставив людей, хлопотавших вокруг раненого мальчика.

— Гони на асфальт, — крикнул Юра. — Там не догонит, жми на все сто.

Машина помчалась по деревенской улице, поднимая пыль и разгоняя кур.

Из подворотни выскочила большая лохматая собака, набросилась на мотоциклиста, вцепилась в штанину. Мотоцикл повалился набок, а мотоциклист, преследовавший машину, упал на пыльную дорогу, потом вскочил и на всю улицу стал кричать на хозяина собаки, показавшегося у ворот.

Димка и Юра спешили уйти от погони. Машина мчалась по узкой проселочной дороге, свернула в одну сторону, потом в другую, выскочила на полянку и снова помчалась к лесу, переехала по деревенскому мостику через ручей. Мелкий гравий шуршал под колесами, дорога бежала на горку, то петляла, то выпрямлялась и снова уводила в лес.

Вдруг за крутым поворотом показалась высокая телега с молочными бидонами.

Димка начал сигналить, пытался объехать телегу. Испуганная лошадь рванулась в сторону, возница спрыгнул на землю, побежал прочь, а телега развернулась так, что загородила дорогу машине. Машина врезалась в телегу, сбила ее.

Зазвенели стекла, с грохотом покатились по земле бидоны с молоком. Машина фыркнула и перевернулась набок в кювет.

Димка яростно толкал плечом дверцу, она никак не поддавалась. Юрка с расквашенным носом вылез в открытое окошко, кинулся бежать в лес, но тут же вернулся и стал помогать товарищу, пытаясь вытащить его из машины.

Но к машине уже подбегал возница, еще какой-то человек и подъезжал злополучный регулировщик на своем мотоцикле.

На другой день мальчиков привезли в детский приемник в закрытой милицейской машине. Людмила Васильевна, надзирательница и еще кое-кто из персонала стояли на крыльце и смотрели, как выходили из машины пойманные беглецы. У Димки на голове белела полоска бинта, у Юры порваны брюки, сквозь дыры виднелись запекшиеся царапины на коленях. На лице были синяки и ссадины. Он увидел Людмилу Васильевну, опустил голову.

— Простите, Людмила Васильевна.

В это время подошел Григорий Романович.

Людмила Васильевна посмотрела на побитые коленки мальчика, вздохнула.

— Вы же могли насмерть разбиться, — сказала она. — Не ожидала я от тебя, Юра. Иди.

Она повернулась к Григорию Романовичу.

— Слыхали, что они натворили?

— Слыхал. И подумал: вот нам с вами наглядный урок о вреде либерализма.

Он не мог скрыть ехидной улыбки и с каким-то превосходством посмотрел на Людмилу Васильевну.

— Не слишком ли поспешны ваши выводы?

— До выводов еще далеко, Людмила Васильевна. А пока дело с этим художником окончательно запутывается.

— Что вы имеете в виду?

— Сегодня утром из Ташкента прилетела его мать. Она сидит у меня в кабинете и просит свидания.

— Пойдемте! — решительно сказала Людмила Васильевна и быстро пошла, не оглядываясь.

Надежда Ивановна с измученным лицом сидела в кресле перед столом Людмилы Васильевны и вытирала слезы.

— Извините, пожалуйста, я сейчас успокоюсь. Покажите мне Юрочку. Он живой?

Григорий Романович молчал.

Людмила Васильевна мягко сказала:

— С Юрой все в порядке, Надежда Ивановна. Так, кажется, вас зовут?

— Спасибо вам за телеграмму. Я чуть с ума не сошла. Оказывается, он уехал искать отца, а того не знает, что у меня точный адрес имеется. Нашли? — спросила она.

— Нашли, — сказала Людмила Васильевна.

— Что же он думает? Возьмет Юру? — спросила Надежда Ивановна.

— Обещал завтра дать окончательный ответ.

— Может, и не надо настаивать? — сказала Надежда Ивановна. — Юрочка знает, что нашли отца?

— Нет, — сказала Людмила Васильевна. — Не знает.