Шумеры. Забытый мир

Вторым путешественником, который, подобно делла Валле, сам того не сознавая, наткнулся на следы шумеров, был упомянутый уже датчанин Карстен Нибур. Организовав и возглавив по приказу датского короля так называемую «Арабскую экспедицию», Нибур 7 января 1761 г. выехал из Копенгагена. Среди задач, которые ставила перед собой экспедиция, следует назвать две: сбор памятников древности и поиски Вавилона. Кроме того, Нибур мечтал собрать и изучить как можно больше клинописных текстов, загадка которых волновала лингвистов и историков того времени. Судьба датской экспедиции оказалась трагической: все ее участники погибли. Остался в живых лишь Нибур. Преодолевая болезни, не страшась трудностей, он продолжил полное опасностей путешествие по пустыне. Его «Описание путешествий в Аравию и соседние страны», изданное в 1778 г., стало чем-то вроде энциклопедии знаний о Месопотамии. Ею зачитывались не только любители экзотики, но и ученые. Наряду с добросовестным и подробным отчетом о том, что нашел и увидел в тех краях ее автор, книга содержит множество необычайно ценных сведений о памятниках прошлого. Не будем распространяться о деталях, оставим в стороне описания и рассуждения о Ниневии, Вавилоне и Вавилонской башне, отметим главное: именно Нибуру современная наука обязана весьма скрупулезно и тщательно выполненными копиями персепольских надписей. Поддержав точку зрения Пьетро делла Валле, а также гипотезы ряда других ученых, Нибур был твердо убежден, что настоящие письмена следует читать слева направо. Он первым определил, что надписи, состоящие из трех отчетливо разграниченных колонок, представляют собой три рода клинописи. Он назвал их I, II и III классами. Хотя прочесть надписи Нибуру не удалось, его рассуждения оказались необычайно ценными и в основном правильными. Он, например, утверждал, что I класс представляет собой староперсидскую письменность, состоящую из 42 знаков. Тому же Нибуру мы должны быть благодарны за гипотезу, что каждый из классов письмен представляет иной язык. Копии, выполненные этим путешественником и открывателем, опубликованные в его книге, а также его аргументированные предположения были использованы Гротефендом при расшифровке клинописи.

Мы уделяем этому вопросу столько внимания лишь потому, что он и оказался ключом к решению загадки существования Шумера. На пороге XIX столетия научный мир уже располагал достаточным количеством клинописных текстов, чтобы перейти от первых, робких попыток к окончательной расшифровке таинственной письменности. Ряд ценных наблюдений высказал Фридрих Христиан Мюнтер, датский ученый. В докладе, прочитанном в Датском Королевском научном обществе в 1798 г., он предположил, что I класс (по Нибуру) представляет собой алфавитные письмена, II класс – слоги и III класс- идеографические [2] знаки. Он высказал гипотезу, что все три разноязычные, увековеченные тремя системами письма надписи из Персеполя содержат одинаковые тексты. Эти наблюдения и гипотезы были верны, однако для прочтения и расшифровки указанных надписей этого оказалось недостаточно – прочесть персепольские надписи не удалось ни Мюнтеру, ни работавшему в те же годы Олафу Герхарду Тихсену. Лишь Гротефенд, преподаватель греческого и латинского языков лицея в Гёттингене, добился того, что оказалось не под силу его предшественникам. История эта имеет довольно пикантное начало. Рассказывают, будто Гротефенд, страстный любитель шарад и ребусов, в трактире побился об заклад, что решит «головоломку из Персеполя», чем якобы вызвал хохот и насмешки. Кто мог предположить, что сложнейшая проблема, над которой тщетно бились известные ученые Европы, будет решена скромным учителем? Приступая к работе, Гротефенд пользовался не столько своим опытом завзятого ребусника, хотя этот опыт, несомненно, помог ему, сколько достижениями своих предшественников. Он располагал отличными копиями Нибура, знал описанную Сильвестром де Саси формулу древнейших персидских правителей «царь царей», имел возможность пользоваться словарем Дюперона, содержавшим много древнеперсидских выражений; гипотезы Мюнтера – Тихсена также были ему известны. Все это, разумеется, никак не уменьшает заслуг Гротефенда, который нашел решение столь же гениальное, сколь и простое.

Коротко ход его рассуждений можно представить так: колонка, написанная знаками I класса, представляет собой алфавит, насчитывающий около 40 букв. Три из них повторяются особенно часто – это гласные, в том числе буква а (согласно предположениям Мюнтера и Тихсена). Из сосредоточения этих гласных Гротефенд сделал вывод, что перед ним надписи на языке «Зенд». Внимание его привлекла также группа, состоящая из семи клинописных знаков. И Гротефенд принимает за исходное, что они означают слово «царь», а не «царь царей», как думали его предшественники. Но в таком случае группа знаков, предшествующая слову «царь», должна соответствовать имени властелина. В конце концов Гротефенд составил такую схему надписи:

Y, царь великий (?), царь царей,